трепал ей волосы. Далеко-далеко первые лучи рассвета блеснули на водах Дапранга. Все земли за рекой принадлежали племени бертак.

– Маи, – позвал Канифа.

Он смотрел на труп солдата не старше двадцати лет возрастом. По его щекам протянулись глубокие борозды, в кулаках юноша зажал выдранные пряди волос, на проплешинах запеклись струпья. Еще удивительнее выглядели оборванные до локтя рукава, из которых торчали голые руки. От кончиков пальцев ветвились красные полоски, тянулись к плечам. Думаи сперва приняла их за засохшую кровь, но, присмотревшись, увидела, что покраснела сама кожа.

Этот цвет показался тревожным сигналом – ярко-красный, как ядовитые грибы на горе Ипьеда, убивавшие с одного прикосновения. Он пробудил в ней предчувствие опасности. Наиматун, перегнувшись через головы людей, осторожно принюхалась:

«Он выгорел изнутри. – У нее вырвалось шипение. – Земной огонь пожрал плоть и бурно растекся по жилам».

Теперь Думаи рассмотрела ржавчину под ногтями мертвеца.

– Лицо. Он сам его разодрал, – пробормотала она. – Матушка рассказывала, что Безымянный принес в Лазию болезнь…

– Я бы отошла подальше, принцесса, – подала голос Никея.

Наиматун поспела первой. Подхватив Думаи с Канифой за ворот меховых плащей, она подняла их, как котят, за шкирки и переставила поближе к Фуртии. Потом снова повернулась к мертвому и дохнула на него, укрыв ледяным курганом.

Думаи взобралась в седло, где ждали остальные. Когда драканы взлетели над погибшей заставой, она стала смотреть за реку, заставляя себя забыть об увиденном. Скоро Бразат, там они найдут все ответы. Она должна была в это верить.

А пока она всей душой надеялась, что отец подготовит сейкинцев. Очень скоро хаос доберется и до их острова.

Из всех рек Востока Дапранг был самой длинной, почти без излучин и поворотов. Сверху он выглядел брошенным на землю мечом. Все рассказчики называли его ледяной рекой, но сейчас стояла весна, и черные воды с силой пробивались из-под снегов.

Чем холоднее делался воздух, тем реже драканы чуяли змеев, и теперь они снова взлетали при свете – Думаи могла рассмотреть безлюдные земли за Дапрангом. Ни огня, ни дыма, сколько видел глаз, хотя леса здесь росли густые.

– В такую даль змеи не доберутся, – крикнул, перекрывая ветер, Канифа. – Наиматун верно сказала: холод их отгоняет.

– Так будем надеяться, что зима не поспешит растаять, – прокричала в ответ Думаи.

«Холод ненадолго их сдержит, – сказала ей Фуртия. – Истерзанная земля дышит жаром, горит в лихорадке…»

Казалось, прошли годы, пока они не увидели северную столицу Голюмтана – окруженный стенами город Хинитун, успевший отстроить проломленные стены. Но раньше города они увидели горы – стену мира, Владык Павшей Ночи.

Даже ее наставники не знали, кто дал хребту это имя, но теперь Думаи догадывалась, что так его назвали боги. Судя по всему, имя было древним, как сам хребет, которым оканчивались все карты Востока. Пики его устрашали. Почти все поднимались выше и мощнее горы Ипьеда, а к вершинам сходились в острия, на которых не уместилась бы и монета.

Вот и Бразат. Думаи узнала его с первого взгляда – он на две головы возвышался над другими вершинами, вонзаясь в ясное небо.

«Только падение ночи это остановит… – Она вцепилась в седельную луку. – Только павшая ночь…»

Когда две драканы взмыли над Голюмтаном, в городе басовито заревели рога. Лучники на стенах опустили оружие. Видно, принцесса Иребюл благополучно добралась до дома.

Четыре года здесь правили хюранцы, но город сохранил лакустринский облик, только шатры за стенами во весь голос напоминали о завоевателях. Фуртия с Наиматун опустились близ Высокого Насеста. Эта твердыня с отлогими стенами вознеслась над пролегшей к западу расселиной. На ее крышах резвились орлы и драконы, быки и кони, а на дверях блестели солнце и луна, разделяясь пополам при открытии створок. За спиной крепости башнями стояли горы – все вместе являло зрелище, достойное богов.

С гор несло снегом, от очагов и плавилен – дымом. Думаи слезла на землю. Здесь было куда холоднее дальнего берега Дапранга – и темнее, небо даже в полдень казалось тусклым.

Столько коней Думаи видела впервые в жизни. Фуртия заворчала на какую-то перепуганную кобылу.

– Я, пожалуй, подожду здесь, присмотрю, чтобы не разразилась война драконов с конями, – пошутила Никея. – А вы, как посланница своего отца, можете встретиться с грозным вождем воинов.

– Какой из меня посол, – вздохнула Думаи, стянув с седла свой дорожный мешок. – К тому же я думала, очаровывать – по вашей части.

Никея взглянула на нее с удивлением и неприметно улыбнулась.

Спустился с седла и Канифа. У ступеней Высокого Насеста их встретила дворцовая стража в доспехах из искусно выделанной кожи. Над шлемами колыхались султаны конского волоса.

– Покажите руки, – сурово велел стражник. – Ты ли принцесса Думаи с Сейки?

Их лица были замотаны крашеной шерстью – от подбородка до самых глаз, в которых плескалась опаска. Жители дальнего севера могли забыть о существовании Сейки; тем более Думаи сомневалась, чтобы они встречались с сейкинскими купцами или слышали такой выговор, как у нее.

– Да. Мой отец шлет свое почтение Великой Наир, – сказала Думаи. – Да будет успешна ваша охота, да летят ваши птицы на крыльях ветра. Воины, зачем вы скрываете лица?

– Великой Наир донесли о болезни, которую несут чешуйчатые звери. Эта болезнь передается с дыханием.

– Я видела тех зверей. Они жгут посевы и селения, убивают без пощады.

Если стражник и изменился в лице, этого не видно было за шерстяной маской.

– Принцесса Иребюл охотится на Ошейнике. Вы можете присоединиться к ней. – Он протянул им лоскуты зеленой шерсти. – В ее присутствии просим вас надеть это.

– А что драконы?

– Могут остаться с вами. – Стражник заметил алхимика. – Мастер Кипрун, Великая Наир будет рада вас видеть.

– Что ж это всем правителям нынче охота меня повидать? Кого еще ждать, Бессмертную Царицу? – Наткнувшись на каменные взгляды стражников, алхимик вздохнул. – Да-да, все, что под горами, – Великой Наир, и так далее…

Карета с упряжкой снежных верблюдов донесла их до луга между горами и городом. Землю здесь скрывали густая трава и пыль. Это и был Ошейник – полоса земли, защищавшая горожан от лавин и камнепадов. На ее западном краю стояли шатры; слуги свежевали оленя, собираясь зажарить его на костре.

Принцессу Иребюл они нашли поодаль от лагеря. Она оделась в отороченный овчиной зеленый плащ и заправила в сапоги широкие суконные штаны, а на бедре у нее висел колчан: вылитая северная охотница, вплоть до фигурного крючка на поясе и бронзового орла на локте. Рослая женщина смотрела на Владык Павшей Ночи – и перед ними делалась меньше ростом. Рассказывали, что ее соплеменники в незапамятные времена пришли из-за этих гор.

– Принцесса Думаи, – заговорила Иребюл, заметив подошедших, – я уж решила, что вы передумали.

– Прошу прощения, принцесса Иребюл. Нас задержали на Снежной дороге.

– Не нужно ничего объяснять. – Она сняла с орла кожаный