пахучими травами. На Тилию неожиданно снизошёл покой, примиривший её и с жизнью, и с самой собой. Она просто устала страдать. В конце концов, она хотела жить биологической жизнью! Она получила столько новых ощущений, которые невозможны для философской зачарованности камня, даже самого мудрого. А то, что она урод, так это с точки зрения человека! И если люди таковы, что не приемлют тех, кто им не подобен, так это их проблемы. И если все они таковы, надо ещё подумать, сто́ит ли ей становиться человеком. Живая природа её не отвергла! Ану её не испугалась, не то, что этого крокодила. Крокодилы! Страшные твари! Но ведь и им нашлось место в этом мире. Конечно, лучше бы было быть кем-то одним: или собакой, или обезьяной. Но так получилось. Придётся жить так. И Тилия начала искать достоинства в своём уродстве. Ану ей не мешала. Она молча бежала рядом. Она уже знала, как это важно — примириться с собой. Без этого нельзя достигнуть примирения с окружающим миром. Существовать в вечном состоянии войны, конечно, можно. Но жить полноценной жизнью нельзя. Война рождает ненависть, а для жизни нужна любовь.

Поглощённые своими непростыми мыслями, они незаметно дошли до опушки леса. Там их ждало существо с телом человека и головой быка. Одет он был так же, как отец Анубиса, в узкую короткую юбочку с веерообразной плиссированной вставкой впереди. Юбочка держалась на кожаном поясе, щедро украшенном драгоценными камнями. На ногах были сандалии с лямками, переплетёнными до колен. Телом он был могуч. А бычья голова делала его грозным. Увидев его, Тилия невольно попятилась и готова была уже броситься наутёк, но Ану остановила её:

— От Бато всё равно не убежишь. Но ты не бойся, он добрый.

И она поклонилась Бато. Тилия тоже поклонилась.

— Ну, наконец-то! — громким низким голосом сказал Бато. — Я уже подумал, что случилось что-либо плохое. Собек живёт здесь, а там много диких крокодилов. Рад, что вам удалось выбраться живыми!

Он поклонился.

— Приветствую тебя, Собака Ану! Приветствую тебя, Тилия!

— Бато, мы очень хотим есть, — сказала Ану.

— Конечно. Я приготовил.

Он протянул им миски с молоком. Тилии он дал большой кусок мягкого, вкусно пахнущего хлеба. А для Ану накрошил в её миску кусок поменьше.

Пока они ели, Бато в задумчивости расхаживал рядом. Когда они закончили трапезу, он сел на бугорок прямо на траву.

— Идите обе сюда, нужно поговорить, — сказал он.

Они подошли и устроились у его ног.

— Вам нужно где-то жить. Есть одно хорошее место. Сейчас вы пойдёте прямо туда по этой едва заметной тропе. Никуда не сворачивайте, даже если вам покажется, что тропа пропала. Тропа приведёт вас к дому, окружённому забором. Войдите в калитку и сядьте рядом. Сидите до тех пор, пока хозяйка сама вас не обнаружит. Там живёт добрая женщина. Но это испытание и для неё. Если она принесёт вам еду и уйдёт, поешьте и уходите. Значит, время ещё не пришло, и вас, всех троих, ждёт ещё много мытарств. Но если она вас узнает и позовёт в дом, значит, всё, что вы сделали до сих пор, было правильно. И ждать вам осталось только до тех пор, пока вырастет Ану. А ты, Тилия, за это время должна научиться всё делать руками. Очень старайся, потом поймёшь, как это важно. А теперь идите.

Женщиной, о которой говорил Бато, была Ольга. Когда нужно было отдать корону Ванде и спасти её от трибунала, Ольга, не раздумывая, принесла себя в жертву. Но подвиг, который совершила она в битве с Силом, был высоко оценён Владыками двух миров, и они нашли ей ещё одно дело, для выполнения которого трудно было найти кого-то лучше неё. В ту ночь, когда трибунал принял её жертву, с ней встретился Владыка.

— Ольга, — сказал он, — твоё решение похвально. Оно тоже достойно награды. Ты приготовилась умереть. И я не вижу в твоей душе страха и сожаления.

— Да. Это так. То, что сможет сделать моя дочь Ванда, мне не по силам. Я не могу поступить иначе. Моя жизнь была удивительна и прекрасна. Я люблю своих детей и горжусь ими. Я очень люблю Мирракса. Но я не боюсь смерти.

— Такие жизни, как твоя, имеют особую цену. Но выбирать тебе. У меня есть для тебя работа. Для человека это непросто. Тебе придётся прожить в полном одиночестве целую человеческую жизнь, чтобы спасти и сохранить две, очень ценные для Мироздания, жизни. Если ты это сделаешь, то для тебя откроется новое место и новое время для новой счастливой жизни.

Ольга задумалась, потом сказала:

— Владыка, допустим, я соглашусь. А где мне жить всё это время? В этой Вселенной нет теперь места для меня.

— Ты забыла, что тебе сказал твой ангел-хранитель. А он сказал, что ты всегда можешь уйти из этого мира, и тебя с радостью примут в Чёрной Вселенной.

— А как я узнаю тех существ, которых я должна спасти?

— А этого сегодня не знает никто. Но если ты их узнаешь и спасёшь, то в том мире, где ты потом будешь жить, гуманоидами будут и люди. Люди очень высокого развития. Ты будешь сдавать экзамен за всё человечество. Единственное, что я сегодня знаю, одно из этих существ станет женой твоего внука.

Ольга встала перед Владыкой на колени.

— Хорошо. Я попробую. Но вдруг я не справлюсь со своей миссией? Нельзя судить обо всём человечестве по одному человеку!

— Ещё как можно! Зови своего ангела.

Ольга покрутила один из бриллиантов короны. Появился ангел. Он поклонился Владыке, а потом повернулся к Ольге.

— Здравствуй, Ольга! Настал твой час? Ты делаешь это добровольно?

— Да, — тихо, но твёрдо сказала Ольга.

— Тогда пусть Владыка снимет твою корону Ригведы.

Владыка протянул две руки и снял корону с головы Ольги.

— Платье и корону королевы Орв я оставляю тебе.

И Ольга оказалась здесь. Дом был уютный. Место для жизни прекрасное. Бато сначала напугал её, но очень скоро они подружились. Ольга научилась ткать прекрасные тонкие ткани и вышивать чудесные картины. Она лечила, кормила и принимала всех, кто нуждался в её помощи. К ней приходили звери, люди и странные существа, которые были не звери, но и не люди. Но иногда приходили и такие, которых она не пускала не только на порог своего дома, но даже и за калитку. Она не знала, почему так делает, но каждый раз после этого приходил Бато и говорил, что она поступила правильно. И, в