из замка Наварклес со своим умирающим сыном, которому было всего несколько месяцев, в Барселону, где они стали свободными горожанами. Король и его адмирал говорили об этом долгими, напряженными ночами перед сражениями.

– Благодарю, ваше величество, – ответил Бернат, размышляя, ступит ли когда-нибудь его нога на эту землю.

Весной 1414 года, вскоре после того, как Фердинанд наградил своего адмирала, Барча отворила дверь маленькому худощавому человечку.

– Мир тебе, – поприветствовала гостя мавританка.

Катерина, помогавшая Барче с обедом, узнала Герао и подошла к двери. Мажордому адмирала не пристало заходить в дом вольноотпущенницы где-то в Равале. Быть может, что-то произошло с Мерсе? От одной этой мысли Катерину прошиб холодный пот. Уго бы не выдержал, если бы с его дочуркой случилась какая-нибудь беда!

Герао стоял на пороге. Катерина на ходу вытерла руку тряпкой, но протянуть гостю не решилась. Герао приветствовал ее легким кивком.

– Уго здесь? – спросил человечек.

– В саду, – ответила Барча.

Несколько мгновений они стояли не двигаясь.

– Сию секунду! – наконец воскликнула Катерина и побежала искать винодела.

– Мир тебе! – сказал Уго, войдя в дом. Он вытер руки той же тряпкой, что и Катерина, но также не осмелился протянуть руку мажордому. – Что-то случилось? – спросил он с беспокойством в голосе. – С Мерсе все в порядке?

– Твоя дочь пребывает в добром здравии.

Все трое вздохнули с облегчением.

– Пожалуйста, заходи, – предложил Уго.

– Нет, – отказался Герао. – Не стоит. – Он порылся за пазухой, извлек какой-то документ и протянул виночерпию. – Вот доказательство того, что сын Арнау Эстаньола держит слово.

– Здесь никто не умеет читать, – с полуулыбкой сказал Уго, взяв документ.

– Это приказ об освобождении русской рабыни, известной как Катерина. Здесь много юридических формальностей, закрепляющих то, что действительно важно: что она свободна – навсегда и безусловно.

– Спасибо за это Бернату, – растерянно произнес Уго.

– Адмирал не нуждается в вашей благодарности, – ответил Герао, возвращаясь к прежним манерам, которые он, тронутый слезами счастья двух женщин, на мгновение позабыл.

Уго без стеснения глянул на человечка сверху вниз:

– Должно быть, не очень-то приятно служить такому сеньору.

Герао задумался, прежде чем ответить. И решил ответить твердо, как если бы его самого оскорбили:

– Адмирал – смелый и великодушный человек, верный своему королю и своим людям, хоть он, к великому сожалению, и не умеет ходить без обнаженного меча в руке. Его научила этому жизнь. Он никогда не ждет благодарности. Ни от тебя, ни от кого бы то ни было.

22

– Адмирал здесь уже почти две недели, – сообщила Мерсе, когда они с отцом вновь пошли на рынок. – Проверяет строительство галер на верфях. Ведь Сицилия и Сардиния все еще…

Уго не слушал. Его не интересовали вечные конфликты с далекими королевствами. Любопытно, подумал Уго, что когда-то галеры были его заветной мечтой. Он хотел быть mestre d’aixa, как генуэзец! Потом, воспользовавшись тем, что к нему привязались псы Жоана Наварро, он перепрыгнул через стену, чтобы украсть арбалет, которым Бернат намеревался убить Первого капитана. А теперь, много лет спустя, сам Бернат правит на верфях в качестве адмирала и носит титул графа де Наварклес – титул человека, которого он хотел убить из краденого арбалета.

Уго вздохнул – достаточно тяжело, чтобы дочь прекратила разговоры о военном флоте.

– Батюшка, что-то случилось?

– Нет. Ты продолжай, продолжай.

– Он вчера много рассказывал о галерах.

– Кто?

– Бернат.

– Бернат?

– Да, Бернат, адмирал.

– Я знаю, кто такой Бернат, но… разве ты зовешь его Бернат?

– А как мне его еще называть?

– Ну не знаю… Ваша милость, адмирал.

Мерсе засмеялась:

– За столом? Вы хотите, чтобы я называла его адмиралом?

– Вы едите за одним столом?

– Конечно. Завтракаем и ужинаем.

– А кто еще с вами?

– Никто. Мы вдвоем.

– Доченька…

– Конечно, не совсем одни, батюшка. Иногда рядом слуги, иногда – Герао.

– Мерсе, не знаю, насколько это приемлемо для такой юной девушки, как…

– Батюшка! Вы мне не доверяете?

– Тебе-то я доверяю, милая. А вот ему…

Мерсе всплеснула руками:

– Глупости! Бернат никогда не причинит мне вреда!

– Он один из самых безжалостных корсаров…

– Поверьте, батюшка, все совсем не так. Конечно, он может быть очень жестоким с врагами на море или на войне, но во дворце это просто очень грустный человек. Он совсем один. У него бессонница. Я знаю, мне об этом рассказал Герао. Бернат невероятно одинок. Пару дней назад он узнал, что я умею читать.

– И что?

– И теперь мы читаем по вечерам! Стихи, батюшка! Стихи! «Помилуйте меня во имя Бога, я рыцарь ваш, но коли не дано в награду милосердие мне ваше, то хоть простите рыцарю любовь…»

Винодел удивленно посмотрел на дочь. Она поборола соблазн открыть ему правду о вечерних чтениях. «На глазах Берната выступили слезы, батюшка», – хотела сказать Мерсе. Это было так… трогательно! Она не могла предать того, кто доверял ей до такой степени, что осмелился показать свои чувства.

– Эти же стихи я читала графине, – добавила Мерсе. – Бернат говорит, что много лет назад тоже их читал. Как чудесно! «О дивная, прекрасная сеньора…» – снова начала Мерсе, грациозно взмахнув руками.

– Девочка моя! – прервал ее Уго.

– Девочка?

– Да, ты маленькая девочка, – повторил винодел. – Будь осторожна с поэзией и всей этой веселой наукой. Не забывай, что ты живешь в этом дворце не для того, чтобы читать стихи адмиралу, а для того, чтобы найти мужа. И если ты сама не скажешь ему об этом, мне придется напомнить, что он должен выполнить обещание.

– Он помнит. Мы это обсуждали.

– И что?

– Я не тороплюсь, батюшка.

– Ты, может, и нет, а вот твое тело очень даже торопится. Женщины должны выходить замуж молодыми.

Мерсе не понравилось это утверждение. Она оглянулась на служанок. Никого не обнаружив, Мерсе спросила у солдата, куда они делись, и тот жестом показал, что дочь с отцом слишком долго разговаривают. Мерсе кивнула.

– Это правда, – согласилась девушка. – Мне пора идти.

Солдат улыбнулся, и Мерсе направилась обратно во дворец. Уго попрощался с дочерью и посмотрел ей вслед. Она шла так уверенно и решительно, будто всю жизнь провела во дворце и ее всегда сопровождала стража. Уго переживал, что Мерсе вдали от графини и Рехины не сможет приспособиться к роли подопечной Берната, но стало ясно, что его опасения беспочвенны. Стихи! «Мерсе и Бернат читают стихи по вечерам», – смущенно бормотал Уго.

– Огненная вода здесь не для тебя! – упрекнул он Барчу, застав ее со стаканом в руке. – И не для тебя! – прибавил Уго, обращаясь к Катерине, которую выдал легкий блеск в глазах, хотя она изо