Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока перемазанные глиной и насквозь мокрые служивые пытались хоть как-то привести себя в порядок, раздался стук копыт, и на ближайшем пригорке показалась примечательная пара всадников, сопровождаемая позади десятком рядовых драгун. Поскольку оба были старыми знакомцами Матвея, Артемонов с досадой отвернулся в сторону. Одним из всадников был непосредственный начальник Матвея, руководивший в полку солдатской шквадроной, скотской земли немец, майор Филимон Драгон – тот самый, что минувшей зимой вынужден был, так неожиданно для себя, показывать навыки владения оружием на смотре боярина Милославского в древнем монастыре. Его одежда представляла смесь московского и немецкого платьев. От неуместных в здешнем климате панталон Драгон отказался, однако все же носил длинные ботфорты и растопыренные в разные стороны короткие штаны. Жакет, воротник и, разумеется, украшенная пушистыми перьями шляпа были вполне немецкими, однако сверху они были прикрыты охабнем с меховым воротом. Второй же всадник был ни кто иной, как матвеев земляк Серафим Коробов, так счастливо избежавший определения в немецкие полки, но оказавшийся теперь, по странной причуде судьбы в одном войске с Матвеем, в поместных сотнях. На Серафиме красовался кафтан из совершенно невероятной светло-голубой материи, расписанной золотыми и зелеными канарейками, прятавшимися среди кудрявых ветвей и листьев. Матвей подумал, что такой наряд, должно быть, немало забавляет защитников крепости, и поэтому они щадят его обладателя – не стреляют по такой яркой мишени. Объединял этих двух совершенно разных, на первый взгляд, людей общий талант к добыче съестного, не оставлявший их даже в этой, бедной и много раз уже разоренной проходящими войсками, местности. Майору Драгону, по его собственным рассказам, удавалось мастерски угонять скот чуть ли не во всех странах Европы, а Серафим уже в этом походе снискал себе славу непревзойденного огуречного и морковного татя. Он свысока, гарцуя на коне, разглядывал невзрачное воинство Артемонова. Высокомерие Коробова, помимо законного чувства превосходства сотенного дворянина над солдатской чернью, объяснялось еще и исключительной удачей, которая сопутствовала ему сегодня в его поисках: через седла драгун были перекинуты набитые битком тяжелые мешки, наполненные, судя по их очертаниям, как с зерном, так и всевозможными овощами. Не остался без добычи и опытный майор: за отрядом гнали небольшое стадо тощих и грязных свиней, удивительно, как с грустью подумал Матвей, напоминавших своим видом его самого и его подчиненных.
– Ваша милость! – учтиво обратился Драгон к Матвею на родном языке, – Неужели Вы вынуждены обременять себя столь тяжелой работой в такой приятный день?
На тяжелую работу Матвей вышел по личному указанию майора Драгона, а день был очень далек от приятности, однако по традициям скотских и английских немцев полагалось всегда хвалить погоду, или, во всяком случае, не спорить с теми, кто ее хвалит.
– Увы, господин майор! – отвечал Матвей на том же наречии, – Разумеется, в такой день я предпочел бы проводить время иначе.
– Мне очень жаль, что я не могу разделить с Вами нашу с князем Коробовым богатую добычу – я должен доставить все это, до последней луковицы, к шатру воеводы. Но, надеюсь, мне удастся припасти что-то и для своего обеда. Жду Вас, капитан, вместе с Вашими верными оруженосцами!
Майор коснулся шляпы, слегка поклонился, и поехал дальше.
– Князь Коробов! – крикнул Матвей вслед удалявшемуся Серафиму, – Зачем Вы от нас скрываете, что уже пробрались в крепость, и отняли там у какой-то шляхтянки ее платье?
Возмущенный Серафим, не оборачиваясь, пришпорил коня.
Артемонов развернулся к крепости, и начал разглядывать ее серые бугристые стены и приземистые башни, видневшиеся из-за них каменные домики, шпили костелов и маковки православных церквей. Он не мог себе представить, как ни старался, как их полуголодному и не слишком многочисленному воинству удастся одолеть эту крепкую, хотя и обветшалую местами цитадель. Пространство, отделявшее расположение московских войск от крепости,