стройте ряды, — вполголоса произнес Князь. — Ираклий, твои парни пойдут следом. Бул, Дементий, ваши воины с обеих сторон скалы на подстраховке. Все шестеро идите на Михаила в очной ставке. И ты, Каз, соблаговоли взять свой зад и уговорить-таки своих храбрецов выступить в атаку, ты уж меня понял, ага?..

Такая массированная подготовка для одного лишь архистратига выдавала, что Князь хочет перестраховать все, что только могло еще случится. Были ли выбиты из равновесия его нервы внезапным появлением старшего брата и вынужденным изменением расстановки?..

— Слушаюсь, Князь, — бледный как полотно Казимир сумел вымолвить два слова и тут же побежал к своим. Генералы разошлись, быстро покидая скалу.

Самуил перевел взгляд на Михаила. Первый архангел смекнул, что войска пошли перестраиваться для атаки, но продолжал недвижно стоять на месте.

— Где? Где наши войска, я не пойму?! — метался на горе Габри.

— Самуил блокировал их… как и нас, — ответил Иеремиил слабо. — Близнецы не успели вовремя получить приказ… Михаил прорвался…

Младший архангел стоял, поддерживаемый объятиями Рафаила. Габри остолбенел, во все глаза гипнотизируя Михаила. Архангелы безмолвствовали.

— Ты не волнуйся, брат, — небрежно возобновил Самуил беседу. — Вот и твоя группа поддержки прилетела, — он криво улыбнулся. — А ребятки Казимира просто немного растерялись такой неожиданно выпавшей удаче. Но я уже нашел тех, кто подхватит флаг и сможет с тобой достойно пообщаться. Не боишься идти против всех адских сил один, а, братик?..

Он властвовал собой и черным господством покрывал ситуацию. Устойчиво сильная злоба владела его существом и каждым движением, совершаемым на скалистом поле.

Взгляд Михаила внезапно прояснился как весеннее небо. На его губах, словно лепестки, проклюнулись отблески ангельской улыбки.

— А почему ты решил, что я один? — промолвил первый архангел.

Глаза Самуила бешено сверкнули. Правая рука непроизвольно дернулась к рукояти оружия, он не успел ответить. В следующее же мгновение воздух у плеча Михаила дрогнул серебрёными блестками, и рядом с ним появилась окрыленная Агнесс, держа меч открытым лезвием.

— Агни вернулась!!! — первее всех воскликнул Варахиил.

Первая помощница архангела, вливаясь сапогами в камни, упруго распрямилась по левую от архангела руку. Ее глаза сверкали, полные праведного гнева, который был тут же обращен на Самуила.

— Он не боится, — ответила Агнесс за того, чей девиз снова свидетельствовал на ее груди. Ее голос прозвенел над расщелинами и пещерами. — Это я смотрю сейчас на того, кто трусливо жалит исподтишка!..

Даже издалека было видно, как перекосило от ярости лицо Князя. До этой секунды он был настолько уверен в своей победе над этой женщиной, что и мысли не имел о том, чтобы на всякий случай тоже заблокировать ее в воздушную ловушку. Мгновения понадобились Самуилу, чтобы справиться с перехлестнувшим его неистовством.

— Здравствуй, Агни, — произнес он. — А я уж стал переживать о твоем самочувствии, кошечка.

— Я тебе не кошечка!.. — осадила она его громко.

— Ох, сейчас кому-то достанется, — с безнадежным вздохом проговорил Габри. Он предусмотрительно отошел от края, приготовившись наблюдать за сценой бичевания.

— А я был уверен, что ты уже готова ей стать, — выпустил яду Самуил.

— Ты решил, что я дура, да? — на мгновения ее глаза стали зеркалом меча.

— И почему меня в последнее время спрашивают об этом все женщины? — устало всплеснул руками Самуил. Но в его жесте было что-то иное, плохо прикрытое ширмой превосходства желание уничтожить. Его взгляд наполнился угрожавшей скалистым сводам злобой.

— Наверное, потому что ты слишком часто так думаешь, — бескомпромиссно ответила Агнесс. — Ты, наверное, надеялся, что твой номер гениально удался и что я поверила в сердечность твоих намерений?.. Даже мотыльку ясно, что в душе демона неоткуда взяться ангельской чистоте и тем более уж архангельской искре!..

— Мотыльку-то может и ясно, а вот твоей светлой головке было не очень, — дерзко оборвал ее порыв Самуил. — Ты бы видела свое лицо, какие росистые были у тебя глазки! Просто умиление!.. Признаться, ко мне давно никто не кидался с такими пылкими пожеланиями!.. — бушующая пучина почувствовала минутное утоление загоревшимся на девичьих щеках румянцем. — Ты должна ценить моменты нашей близости, — продолжал Самуил. — Долгие у меня раздумья ушли на то, что же тебе так нравится в твоем красавце. И потом я понял: искорка!.. Она ведь такая душещипательная, не правда ли, дорогая? Я же для тебя старался, столько лет искал технологию, как ее имитировать. Скажи, ведь не хуже получилось, чем у твоего возлюбленного, угу?..

— Тебе никогда не добиться настоящей архангельской искры, пока ты демон! — в сердцах промолвила Агнесс. — Это таинство, которое рождается только в недрах освященного Духом сердца и теряется безвозвратно, когда Бога нет в душе.

— Да что ты говоришь! А я и не догадывался, — покачал головой Самуил. — Какая незадача-то вышла, надо же… Кстати, а откуда ты так подробно все знаешь про архангельскую искру, которая вроде как у нас тайна?.. Уж не Михаил ли тебе нашептал на ушко на досуге? — поинтересовался Князь. — Хочу тебя расстроить, моя красивая, он тебе безбожно гнал. Ни один архангел не знает секрета этой искры и тем более не может это рассказать.

— И я не знаю недоуведанной тайны, Сэм, — ответил Михаил вполголоса, но так, что его четкий тембр был хорошо различим и в штабе, и среди воинов преисподней. Князь наградил брата тонной презрения.

Агнесс ощутила, как от голоса ее архангела по спине побежали мурашки. Но она лишь чувствовала плечами и крыльями присутствие Михаила, глаза по-прежнему прямо смотрели на Князя.

— Ты поступил низко, Сэм. А я тебе поверила, — произнесла Агнесс из глубины. — Ты пытался обмануть меня, сыграв на самом сокровенном. Такая подлость не имеет образа.

— Любимая, ты, верно, забыла, что я сатана, — верхняя губа Самуила приподнялась в ожесточенном сарказме. — Для меня нету правил и заповедей, кроме моих собственных желаний. И ты бы это очень скоро поняла, если бы вышла за меня замуж.

Зрачки Самуила излучили такую неприкрыто откровенную грязь, что Агнесс вспыхнула как головешка. Взор слетел с фигуры падшего архангела, и она увидела, что все воины Казимира, которые все еще стояли вокруг, смотрят на нее с тупой непроходимой наглостью, как на вещь, выставленную на торг. Только сейчас Агнесс осознала, по какому скользкому краю ходила менее десяти минут назад.

«Бездна словно как спасенье,

Представляется во мгле».

Помощницу архангела бросило в жар. Правая ладонь изо всех сил стиснула рукоять именного меча.

— Господи, позволь, я отправлю его в ад прямо сейчас, — слетело с ее губ. Она от бедра шагнула вперед, не заботясь о том, что до Самуила многие метры чистого воздуха, по которому теряют