– Я принимаю ваше предложение.

– Когда объявим о помолвке? – спросила Луанна.

– Да хоть завтра.

– Предлагаю: сегодня. На поминальном ужине соберутся все правители Краеугольных Земель.

– Не очень хорошая идея.

– Это обрадует мою мать и поможет ей справиться с горем. Это порадует моего отца. Советники спорили с ним и не хотели принимать закон.

– Значит, на ужине, – согласился Адэр.

– Закрепим наш договор? – спросила Луанна и, приподнявшись на носочках, подставила губы для поцелуя.

Глядя на висок с трепетной жилкой, Адэр улыбнулся.

– Разве сложно признать, что вы меня тоже желаете? – прошептала Луанна. – Неужели так сложно поцеловать меня?

– Я не целуюсь в губы.

– Никогда?

– Никогда.

– Смирюсь, – сказала Луанна и принялась расстёгивать ему китель.

Прикрыв глаза, Адэр глубоко вдохнул, силясь ощутить аромат девушки. Горячий воск, лилии, влажные плащи. Заимствованные запахи, и ничего личного, особенного.

Луанна распахнула китель, провела пальцами по обнажённой груди Адэра, вызвав вереницу мурашек. Притронулась к изумрудному ключу:

– Какая красивая вещица!

Открыв глаза, Адэр грубо схватил её за руку:

– Не надо трогать. Это личное.

– Амулет?

Адэр снял с шеи цепь с ключом и затолкал в карман брюк. Надо выбросить. Выбросить из головы и сердца память о ней и эту безделушку. Усевшись в кресло, закинул ногу на ногу:

– Раздевайтесь, Ваше Высочество.

***

Усеяв склоны и вершину рукотворного закольцованного бархана, толпа зашлась в оголтелом крике. Несколько минут назад спортивные состязания закончились выступлением лучников. Народ был готов разойтись, но два иноземца отвязали канат от столбов и, жестикулируя, предложили ракшадам помериться силой.

Ракшады не считали перетягивание каната видом спорта, однако откликнулись на предложение и выставили против зарвавшихся иноверцев одного воина. Мужчины – крепкого телосложения, невысокого роста – поклонились хазиру и шабире. Скинув рубахи, обмотали канат вокруг запястий и словно вросли в пустыню. Сейчас их пытались сдвинуть с места уже десять воинов.

– Они их свалят, – сказал Иштар, сузив глаза.

– Конечно, свалят, – ответила, Малика наблюдая за Драго и Лугой. На их шеях не выперли жилы, и лица не исказились от усилий. – Мне интересно: кому ты присудишь победу? Моим людям или своей сотне?

– Сотне? – хохотнул Иштар. – Ещё два воина, и твои люди взрыхлят носами песок.

Малика согнулась пополам. В глазах потемнело.

– Ещё двоих, – крикнул Иштар судье.

– Я… пойду, – пробормотала Малика, не сумев выпрямиться полностью.

– Не хочешь присутствовать при их позоре?

– Живот крутит.

Глядя на арену, Иштар ударил ладонью о ладонь:

– Да кто ж так дёргает? Тяни! Давай-давай!

Малика попятилась, со свистом всасывая в себя воздух. Люди, увлечённые зрелищем, расступались и продолжали кричать и хлопать в ладоши.

– Ты куда? – прозвучал голос Альхары.

Малика не смогла ответить – рот наполнился горькой слюной. Вынырнув из толпы, не удержалась на ногах и скатилась с бархана. Пытаясь встать, взвыла и завалилась навзничь – казалось, что взорвалось левое лёгкое.

– Осторожнее надо. – Альхара подхватил её подмышки и поднял. – Ничего не сломала?

– Увези меня, – прошептала Малика и сама себя не услышала.

– Что? Идти сможешь?

Ничего не видя вокруг и чувствуя только, как под ногами содрогается пустыня от сумасшедшего ора зрителей, Малика с трудом оторвала руки от груди и обхватила Альхару за шею:

– Увези меня.

– Да ты забилась. Сейчас врача позову.

– Увези меня, – прохрипела Малика Альхаре в ухо. – Живо.

Воин из охраны помог Альхаре дотащить Малику до машины. Она улеглась сзади, стянула чаруш и свернулась в калачик. Альхара уселся за руль, воин разместился рядом с ним. Зарычав, автомобиль взлетел.

Раскалённый прут проткнул поясницу. Выгнувшись, Малика закричала и свалилась на пол между сиденьями. Пока воин, стоя на коленях, вытаскивал её, Альхара сигналил и изрыгал проклятия.

Следующий прут проткнул живот. Малика неосознанно вонзила зубы воину в руку.

– Гони! – крикнул воин и похлопал другой рукой Малику по спине. – Терпи, шабира. Терпи…

Она разжала зубы, языком вытолкала изо рта кровь:

– Поворачивай.

– Обратно? – спросил воин, придерживая её за плечо.

– В пустыню.

– Мы в пустыне.

– Подальше от людей.

Если ей суждено умереть – её никто не спасёт. Если суждено выжить – она выживет и без чьей-либо помощи.

Машина качнулась под порывом ветра. В лобовое стекло ударил песок.

– Буря начинается, – промолвил воин, повернувшись к окну. – Гони!

– В пустыню! – выдавила Малика и, схватившись за спинку кресла, села. – Сворачивай с дороги!

Вокруг скручивались песчаные спирали. Воздух стремительно темнел. Не было видно ни горизонта, ни дороги, ни бархана со зрителями.

Автомобиль поехал медленнее и встал. Натужно заревел мотор. Завизжали колёса, зарываясь в песок ещё глубже.

– Я толкну, – сказал воин.

– Сиди, – прохрипела Малика и открыла дверцу.

– Ты куда? – возмутился Альхара, обернувшись.

– Не ходите за…

Прут проткнул горло. Малика вывалилась из салона и поползла. Подальше от людей, подальше от машины, от жизни подальше.

Ладонь легла на каменную ступень. Малика посмотрела вверх – по склону горы бежала лестница – и двинулась вперёд. С неба сыпался песок. Надо было взять чаруш… От крутого подъема в груди спирало дыхание и колотилось сердце. Значит, ещё жива… Перед глазами мельтешили светлячки. От воя бури закладывало уши.

Малика подтянулась на руках, выбралась на горное плато и встала, чтобы осмотреться. Вокруг мутная пелена, сотканная из песчинок. На горизонте проблески молний. Ветер сбил Малику с ног, закрутил, поволочил по камням. Она цеплялась за выступы, трещины, срывая ногти и обдирая ладони. Наконец схватилась за выпирающий из скалы корень дерева.

Раскалённый воздух опалил лицо. Гора затряслась, заметалась, словно живое существо. Плато пошло волнами, взметнулось фонтаном пыли, подкинув Малику к небесам. Она замахала руками и вдруг поняла: рук нет. Сквозь невидимое тело лился дождь и падал град. Боль разорвала грудную клетку.