11 июля, после выхода Красной Армии к польским границам, министр иностранных дел Великобритании Д. Керзон потребовал остановить советские войска на линии, рекомендованной Верховным советом Антанты в декабре 1919 года в качестве восточной границы Польши — на так называемой «линии Керзона». МИД Великобритании в свою очередь категорически потребовал от СНК РСФСР заключения перемирия с Польшей и врангелевским правительством, при этом советские войска должны были быть отведены на 50 километров к востоку. На случай отказа в ноте подчёркивалось, что союзные страны поддержат Польшу «всеми средствами, имеющимися в их распоряжении».

Ультиматум был рассмотрен на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 16 июля, на следующий день Совнарком официально заявил «правительству Её Величества», что отказывается от английского посредничества и требует прямого обращения министров Польши с просьбой о перемирии, одновременно напрямую пообещав польскому народу установить «более выгодную территориальную границу», чем рекомендованная властями стран Антанты.

15 июля 1920 года В. И. Ленин в телеграмме члену Реввоенсовета 16-й армии и Западного фронта И. С. Уншлихту советовался с ним по поводу возможных вариантов развития событий: «Сообщите Вашу и других польских товарищей оценку такой тактики: 1. Мы заявляем очень торжественно, что обеспечиваем польским рабочим и крестьянам границу восточнее той, которую дают Керзон и Антанта. 2. Мы напрягаем все силы, чтобы добить Пилсудского. 3. Мы входим в собственную Польшу лишь на кратчайший срок, чтобы вооружить рабочих, и уходим оттуда тотчас. Считаете ли вероятным и как скоро Советский переворот в Польше».

Иосиф Уншлихт предложенную тактику одобрил, дополнительно предложил на освобождённых территориях для начала упразднить помещичью собственность, национализировать фабрики и создать польское правительство в изгнании.

Командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский в приказе по армии провозгласил: «На наших штыках мы принесём трудящемуся человечеству счастье и мир. На Запад!» К растиражированному призыву Льва Троцкого «Герои — на Варшаву!» теперь добавился «Даёшь Берлин!» вместе с агитплакатом «Красными героями взята Варшава» будущего «кукрыникса» художника Бориса Ефимова.

В Белостоке был создан «Временный революционный комитет Польши» во главе с начальником тыла Юго-Западного фронта Ф. Э. Дзержинским и другим известным поляком — доктором философии Ю. Ю. Мархлевским. ВРКП попытался сформировать собственные вооружённые формирования, но привлечь удалось не больше тысячи человек.

В качестве ответной меры европейские партнёры панской Польши усиливали военную помощь её официальному правительству. Командование польской армией принял на себя французский генерал-майор Максим Вейган, возглавлявший англо-французскую миссию, несколько сотен «добровольцев» из числа боевых офицеров французской армии стали в ней военными советниками. Их усилиями были достаточно оперативно созданы самые современные подразделения: например, такие как служба радиоразведки, радиоперехвата и расшифровки секретной переписки.

На стороне Польши воевали американские лётчики в составе 7-й (им. Тадеуша Костюшко) и 9-й эскадрильи, в распоряжении которых были итальянские и французские самолёты — лучшие в своём классе. Командовал авиацией 6-й польской армии полковник Седрик Э. Фаунтлерой[153], до этого служивший в 94-й истребительной эскадрилье ВВС США.

Несмотря на усилившееся сопротивление противника, массовые потери и дезорганизацию в тылу, РККА продолжала наращивать наступление для того, чтобы к августу 1920 года взять Львов и Варшаву.

Военно-политическая обстановка на западе Европы оставалась крайне сложной — после чудовищных последствий Мировой войны все государства без исключения переживали экономический кризис и, как следствие, революционные беспорядки. В Германии и Венгрии местные левые реально претендовали на власть, и вероятное появление в центре Европы «победоносной Красной армии Владимира Ленина и Льва Троцкого» действительно могло изменить весь геополитический расклад на многие десятилетия вперёд.

При этом принципиальной проблемой для советского руководства была фактическая блокада Польши, в результате которой объективная информация о положении в этой стране у Политбюро ЦК практически отсутствовала. В результате планирование СВО основывалось на абсолютной фантазии о лояльности угнетённых панами братьев — рабочих и крестьян — в совокупности с политической несостоятельностью Речи Посполитой.

Троцкистская идея, апологетом которой оказался и командующий Западным фронтом М. Тухачевский: «Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, то революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк», — потерпела сокрушительный крах. В свою очередь, сам Л. Д. Троцкий называет специальную военную операцию по захвату Польши «твёрдым планом Ленина».

В итоге катастрофического военного поражения Красной армии в плену у поляков оказались более 100 000 красноармейцев, не менее 70 000 из них погибли от голода, болезней и издевательств в польских концлагерях[154]. На Родину вернулись не более 28 000 человек. Все командующие фронтами и командиры соединений РККА, участвовавшие в Польском походе — М. А. Тухачевский, А. И. Егоров, ГД. Гай, С. С. Каменев, А. И. Корк и др. — были казнены в 1937–1939 годах как участники антисоветской военно-троцкистской организации. Бездарного руководства армиями и собственного бахвальства им никто не забыл.

В 1920 году большое количество приговоров, в основном касавшихся дезертировавших с передовой, постановленных РВТ Западного фронта, вызвали озабоченность в Москве. 2 августа председатель РВТ РСФСР направил командованию Западного фронта решение Политбюро ЦК в виде циркуляра, в котором указывалось, что применение расстрелов к дезертирам возможно только в исключительных случаях. Достаточной мерой наказания для нарушителей признаны условное осуждение и конфискация имущества.

Во время Кронштадтского мятежа в марте 1921 года, который возглавил старший писарь линкора «Петропавловск» анархист Степан Петренко, именно Лев Троцкий обратился к восставшим морякам и рабочим с ультиматумом: «Если выбудете упорствовать, вас перестреляют, как куропаток».

Осаждённая крепость, несмотря на предательство лидеров мятежников, отчаянно сопротивлялась и была взята штурмом войсками 7-й армии только со второй попытки[155].

Восставшие потеряли убитыми свыше 1000, ранеными более 2000 человек. Потери войск Петроградского военного округа составили 1912 человек убитыми и 1208 ранеными. Большевики, оценивая вооружённый мятеж как реальную угрозу собственной власти, принимают против сдавшихся солдат и матросов самые жестокие меры. Дела арестованных по обвинению в участии в контрреволюционном восстании рассматривали наделённые судебными функциями «революционные тройки», хотя такой внесудебный орган, вообще-то, не был предусмотрен действующим законодательством, — п. 5, 6 ч. II Декрета ВЦИК Советов от 12.04.1919 «О революционных трибуналах»:

«5. Революционные Трибуналы избираются местными Советами или их Исполнительными Комитетами, в составе председателя и 2-х членов Трибунала. В тех случаях, когда необходимо существование параллельных Отделений Трибуналов или выездных сессий Трибуналов, избирается до 15 кандидатов, в зависимости от местных условий, в члены Трибунала, которые работают, согласно настоящему положению, по указанию и назначению Трибунала.

6. В Трибуналы избираются исключительно ответственные политические работники, сроком на один месяц. Каждый член Трибунала может быть отозван и до срока постановлением тех же советов или их Исполнительных Комитетов». [3.1]

Из более чем 10 000 человек, прошедших через них, 2103 были приговорены к ВМН (это без учёта казнённых по горячим следам, то есть без