судебной волокиты), 6447 получили различные сроки заключения. 2 ноября 1922 года к пятилетию Октябрьской революции решением ВЦИК значительная часть рядовых участников восстания была амнистирована.

Созданные «для войны» Революционные военные трибуналы проводили достаточно жёсткую карательную политику, принявшую массовый характер. Обстановка на фронтах потребовала объединения усилий всех карательных органов, о чём свидетельствовало циркулярное письмо ВЧК от 17.04.1920 № 4 «О взаимоотношениях чрезвычайных комиссий и трибуналов», разосланное местным отделам и содержащее разъяснение положений Декрета ВЦИК от 18 августа 1920 года, утвердившего положение о военных трибуналах.

В качестве демонстрации компромисса между трибуналами и чрезвычайными комиссиями документ был подписан председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским совместно с секретарём-докладчиком Кассационного трибунала Н. Д. Крыленко. В письме, в частности, отмечалось, что «трибуналы и ЧК в идеале должны представлять собою единый орган борьбы», но пока этого нет, говорилось в письме, необходимо проводить строгое разграничение между функциями и правами тех и других органов.

Декрет выступал основным законодательным актом, регламентировавшим деятельность общих революционных трибуналов, которым законодатель увеличил срок полномочий членов трибунала (три месяца), для согласования работы чрезвычайных комиссий и трибуналов ввёл в обязательном порядке в РТ представителя губернской ЧК: «член коллегии губчека, входящий одновременно в состав трибунала, должен в этом случае явиться той живой связью обеих коллегий, которая поможет установить между обоими учреждениями теснейший контакт и тем изжить наконец до конца тот антагонизм и ведомственные трения, которые до сих пор наблюдались между обоими учреждениями». При трибунале вводилась должность следователя-докладчика, который должен был готовить заключения, по поступившим делам и докладывать своё заключение на заседании революционного трибунала (СУ РСФСР. 1920. № 48. Ст. 214; № 89. Ст. 454).

Маститый поэт, в недавнем прошлом отчаянный рубака-кавалерист Михаил Голодный (Эпштейн) из «Смены» писал в стихотворной балладе «Судья ревтрибунала»:

На Диевке-Сухачёвке

Наш отряд.

А Махно зажёг тюрьму

И мост взорвал.

На Озёрку не пройти

От баррикад.

Заседает день и ночь

Ревтрибунал.

Стол накрыт сукном судейским

Под углом.

Сам Горба сидит во френче

За столом.

Суд идёт революционный,

Правый суд.

Конвоиры гада-женщину

Ведут.

«Ты гражданка Ларионова?

Садись!

Ты решила, что конина

Хуже крыс.

Ты крысятину варила нам

С борщом!

Ты хлеба нам подавала

Со стеклом!

Пули-выстрела не стоит

Твой обед.

Сорок бочек арестантов…

Десять лет!»

Суд идёт революционный,

Правый суд.

Конвоиры начугрозыска

Ведут.

«Ну-ка, бывший начугрозыска,

Матяш,

Расскажи нам, сколько скрыл ты

С Веней краж?

Ты меня вводил,

Чека вводил

В обман,

На Игрени брал ты взятки

У крестьян!

Сколько волка ни учи —

Он в лес опять…

К высшей мере без кассаций…

Расстрелять!»

(Голодный М. Судья ревтрибунала.)

Совершенно очевидно, что архитектор РККА Лев Троцкий, имевший непосредственное отношение к отправлению правосудия на фронтах, представлял из себя абсолютный антипод демократа. Его вынужденные призывы к товарищеским методам партийного руководства и свободе внутрипартийной дискуссии объяснялись прежде всего тактическими соображениями — вождь оказался в абсолютном меньшинстве. Николай Бухарин высказывался по поводу такой его неожиданной метаморфозы: «тов. Троцкий весьма ошибается, надевая на себя белоснежные ризы демократии». С этим трудно не согласиться — бесконечные внутрипартийные споры в такой нервной обстановке означали бы отвлечение внимания первичных организаций от обсуждения действительно принципиальных проблем. В Отчётном докладе X съезду РКП(б) в марте 1921 года В. И. Ленин назвал внутрипартийную дискуссию недопустимой роскошью.

Понятно, что Владимир Маяковский прекрасно знает о событиях, происходящих в стране, о настроениях в партии и комсомоле, недовольстве рабочих в городах и сёлах, голоде в Поволжье.

При этом в своей новой поэме он вполне осознанно в первую очередь в качестве главных организаторов Октябрьского вооружённого восстания называет имена идейных троцкистов, которые и выступали инициаторами открытого недовольства в парторганизациях. К слову, по воспоминаниям кинорежиссёра Г. В. Александрова, готовившего к юбилею революции финальный монтаж киноленты Сергея Эйзенштейна «Октябрь», три эпизода с участием Троцкого из неё будут оперативно вырезаны. Правда, произойдёт это только после настоятельной рекомендации об этом тов. Сталина. В этот же день — 7 ноября — с большой помпой состоялся премьерный показ «Октября» в Большом театре СССР. Партийная и советская элита встретила фильм громовыми овациями.

А уже 10 ноября 1927 года ленинское «Письмо к съезду» с негативным отзывом о товарище И. В. Сталине, на публикации которого так настаивали оппозиционеры, будет напечатано в «Дискуссионном листке», вышедшем как приложение к газете «Правда», а затем в информационном бюллетене № 30 для делегатов XV съезда ВКП(б), перед этим сам Иосиф Виссарионович зачитал это письмо с трибуны партийного форума.

Протоколы заседаний и партийные резолюции свидетельствуют, что ленинское обращение к съезду партии вызвало отнюдь не возмущение «шовинизмом» Сталина и Дзержинского, о котором писал Владимир Ильич, а немалое удивление самих делегатов тем, что в нём вновь поднимались проблемные вопросы, которые, по их мнению, уже были преодолены. Неожиданные нападки на И. Сталина и Ф. Дзержинского выглядели не только непонятными, но и несправедливыми, особенно в сочетании с русофобским тоном самого письма. Общее впечатление от обнародованного документа примерно соответствовало публичной реакции И. В. Сталина: «Это не Ленин говорит, это его болезнь говорит».

По своим основным смыслам поэма В. В. Маяковского явно противоречила усилиям, предпринимаемым СекретарёмЦК по разоблачению «легенды» о значительной роли Троцкого в руководстве Октябрьским переворотом.

Если в ноябре 1918 года Иосиф Виссарионович писал о том, что «вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому» (И. В. Сталин. Роль наиболее выдающихся деятелей-партии. «Правда», 6 ноября 1918 года). В своей книге «Об оппозиции. Статьи и речи 1921–1927 гг.» он утверждал примерно то же самое, но в уже в изменившейся тональности: «Я далёк от того, чтобы отрицать важную роль тов. Троцкого в восстании. Но должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании тов. Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял лишь волю соответствующих партийных инстанций, руководящих каждым шагом тов. Троцкого… Факты, действительные факты, целиком и полностью подтверждают это моё утверждение».

Белогвардейский плакат, 1918 г.

Так к 1929 году место Льва Давидовича было определено за бортом истории революции. Привет Вам, товарищ Джон