– Это случайность.

– Случайность? Как и ваша исповедь со всеми пороками и комплексами?

– Готов признать, Воинов хорошо поработал.

– Да, это я его сделал таким, это – главный продукт моей деятельности. Каков он, а! Ни одной зацепки для вашего следствия, ни одной улики против меня…

– Ну, а второму званому сыну была уготована лишь роль убийцы, надо так понимать?

– Я смотрю, вы докопались до истины… да, Игорь Баумистров и есть настоящий убийца женщин, а вовсе не Саша Воинов. Даже вы с вашими коллегами при помощи криминальных экспериментов не смогли заметить подмены.

– Должен признать, что вам удалось увести подозрения от настоящего убийцы. Воинов настолько одарен, что смог поэтапно изложить все тонкости убийства без тени сомнений.

– Перед тем как прийти и сдаться, Воинов с Игорем обошли все места преступлений, он запомнил все, что ему сказал Игорь, вплоть до самых мелочей. У Александра идеальная память… вы знаете, откуда берутся истоки ее развития?

– Подскажите, – усмехнулся Евгений.

– Он не умеет читать.

– Что?

– Да, Александр Воинов, несмотря на все задатки, не умеет читать, он много времени проводил в лечебнице, так долго, что был практически отлучен от учебы. Но это помогло ему развить другие способности, к примеру – память. Ведь в отличие от других ему все приходится запоминать наизусть. Все, что скажу ему я… или прочитаю. А читали мы очень много.

– Я это уже понял, у вас здесь подпольный клуб любителей литературы. Но думаю, что истинная причина его неграмотности в другом, вы намеренно накинули на него поводок зависимости, как на собаку привязь.

– Ваши домыслы не знают границ.

– Как и ваши. Я так понимаю, что это вашу жизнь и ваши эмоции пересказал мне Воинов.

– Да, его уста все это время говорили моими истинами. А мы с вами похожи, не так ли? Насколько бывают безграничны фантазии… а потом наступает час расплаты, вас коробит от несуразных мыслей, так как вы раздвинули или зашли за границу дозволенного…

– Если вы опять о предпочтениях, то я уже говорил вашему ученику Воинову, что я не меняю предпочтений, в отличие от него.

Станиславский засмеялся:

– Хотите еще одну тайну?

Евгений промолчал.

– Александр, как и Игорь, изначально были не той окраски, ориентации, причем с рождения.

– Я не очень-то удивлен, учитывая, что у них такой наставник, можно сказать, отец…

Станиславский ничего не ответил на язвительную реплику Евгения и молча отошел к Фае, она копошилась около второй каталки, – подкатив к ней что-то вроде стола, набирала в одноразовые шприцы растворы из ампул и бережно складывала их на стол.

– Все готово? – спросил он у нее.

– Да, еще пару минут.

– Хорошо.

Он вернулся к Евгению, который на тот момент слез с тележки и встал на ноги.

– Думаете убежать? – ухмылялся Марк Ефимович, наблюдая, как Евгений дергает плененной рукой.

– Отсидел ногу, решил немного постоять.

– Все готово, – отчиталась Фая.

– Хорошо, иду.

В этот момент Фая сбросила простынь с тележки. На ней лежал обнаженный мужчина, с двух сторон прикованный наручниками. Он лежал без чувств.

– Узнаете, Евгений Андреевич?

Евгений покачал головой.

– Это Никола Демский. Тот самый, который поднял руку на Александра.

Станиславский надел операционные перчатки, маску и попросил улучшить освещение. Фая, как бравый солдат, тут же исполнила приказ командира, приволокла пару торшеров. Станиславский взял в руки шприц и обколол его содержимым паховую область беспомощного вора.

– А теперь немного в мошонку.

Никола застонал от боли, Станиславский спросил Фаю, сколько часов назад она ввела тому обезболивающий наркотик.

– Три часа назад, – она замерла в ожидании дальнейших указаний шефа.

– Хорошо, теперь обойдемся только местным наркозом.

Евгений не представлял, зачем Станиславскому нужны были эксперименты на Николе Демском, хотя причина, вероятнее всего, проистекала из плоскости той же мести.

– Хотите взглянуть? Фая, помоги следователю подкатить тележку.

– Как-нибудь обойдусь, – возразил Евгений.

– Как хотите!

– В вас умер хирург! Или гинеколог! Воинов рассказывал, как душа одного студента-медика не вынесла мучений, – Евгений говорил с иронией, граничащей с сарказмом.

– Фая, подведи каталку к операционному столу, а то наш гость слишком много говорит.

Фая мигом выкатила тележку Евгения к лежащему авторитету. Как только Станиславский сделал продольный разрез посередине мошонки, пленник демонстративно отвернулся. Но Фая не позволила проявить ему безучастность. По приказу Марка Ефимовича она нагнула голову Евгения к операционной ране. Он еще раз удивился цепкости рук этой полной и тихой на вид женщины.

Человека, отдавшего правоохранительной системе более десяти лет жизни, трудно удивить открытой кровоточащей раной. Но он впервые смотрел на это в прямом эфире. Психотерапевт и по совместительству хирург-любитель рассек скальпелем мясистую оболочку мошонки и уже был на пути к яичкам. Станиславский дошел до первого яичка, вытащил его и бросил в кювету. Очередь была за вторым. Евгений особо не вглядывался, Фая отошла от него, как только понадобилось держать зажимы в области раны. Через пять минут Станиславский выловил в океане крови и второе яичко.

Но на этом операция не завершилась. Эскулап возился у тела авторитета еще минут тридцать, а потом с возгласом победителя вырвал из беспомощного пациента очередной орган. Учитывая продольный размер и пигментный цвет предмета, Евгений понял, что Станиславский держал в руке мужское достоинство.

– Можно вопрос? – спокойно спросил Евгений, чей взгляд старательно избегал картины кастрации.

Станиславский поднял глаза.

– Да, конечно! – воодушевленно ответил эскулап.

– Почему вы приказали убить Екатерину Баумистрову?

– Хороший вопрос, – Марк Ефимович спустил с лица маску. – Вы и без меня догадались, что Екатерину Баумистрову заказала Жанна, она вообще не входила в мои планы. Вы удивлены?

Евгений покачал головой:

– Нет! Екатерина Баумистрова изначально выбивалась из ряда других жертв, ведь она – явно женщина не вашего полета. Да, две другие жертвы насилия, да простят они меня, и есть то, чего вы заслуживаете. Они вызвали отвращение даже у ваших приемных сыновей.

– Фая, заткни его, – резко скомандовал Станиславский.

Фая быстро подскочила к Евгению и ударила его ладошкой по лицу. Из носа и верхней губы выступила кровь.