его собственное «Я» — это отдельная сущность, отличная от внешнего мира или противоположная ему. Он не только отстаивает свою индивидуальность, но и получает в этом громадное удовлетворение». Только совершенно слепой может узреть в рядовом или рабочем сборочного конвейера того, кто испытывает «громадное удовлетворение от отстаивания своей индивидуальности». Многие ничего не отстаивают и не ощущают потребности в утверждении своей индивидуальности. Наоборот, деятели нижних уровней стремятся «быть, как все». По мнению Гёте «высшее счастье для человека — стать личностью». Этот панегирик человеку имеет очень мало общего с реальностью. Стать личностью является высшим счастьем для человека такого уровня, как Гёте, у низких другие радости. Постоянно совершаемое причисление всего человечества к деятелям высокого уровня не только лишено смысла, но и вредно. Подобные благостные рассуждения легли в основу гуманитарной парадигмы, которая является тормозом в познании истинной природы человека.

Высказывания, которые нам встречаются в литературе (представляющей собой набор своего рода моделей человека), относятся к деятелям совершенно определённого уровня. Поэтому с любым из высказываний масса не согласных по той причине, что сами они принадлежат к другому уровню, а у них другой круг общения и кругозор. Вряд ли от служащего надзирателем в тюрьме вы услышите что то подобное приведенным выше высказываниям Гёте или Хорни. Человек предстаёт перед ним в совершенно другом виде.

В большинстве моделей по умолчанию полагается, что все люди одинаковы. Игнорируя разность между людьми, их создатели стремятся найти некие общечеловеческие черты, наличие которых каким-то волшебным образом объясняло бы поведение человека во всех случаях жизни. Одни утверждают, что по существу человек — собиратель, другие, что он хищник, третьи, что он существо биосоциоокультурное. Но объяснение чего бы то ни было лишь отчасти скрыто в том, что является общим для всех, чаще оно кроется в их разности. Возможно, Войно-Ясенецкий и Гитлер являются представителями вида, который в далёком прошлом был собирателем, а возможно и хищником, и уж, конечно, являются существами биосоциокультурными. Но что это объясняет в их огромной разности: один созидатель высочайшего уровня, другой — один из самых сильных разрушителей за всю историю человечества.

Простейшая структурная модель больших систем содержит один элемент — народ. Эта модель особенно мила разрушителям, потому что в ней в одном народе уравниваются подлецы с порядочными людьми, среди которых разрушителю так удобно скрываться. Да и пороки приписывать выгоднее целым народам. Так США, постоянно плетущие интриги и разжигающие конфликты во всех концах земного шара, настойчиво культивируют представление о русском народе, как об агрессоре.

Сила примитивных моделей, в том, что они являются легко усваиваемой пищей для представителей низших уровней, лишённых способности критического мышления и, в большинстве своём, элементарных знаний истории. Ими пользуются и те, кто позиционирует себя как серьёзных исследователей. Конечно, преследуя свои вполне определённые цели. Вот как два историка, профессора Московского университета описывают главный итог образования России как государства в новейшее время: «Собственный «железный конь» — пусть ржавый, но импортный, много доступного пива и семечек, дешёвая водка, и наркотизирующее телевидение, возможность лежать на боку, не работать, — сбылась, наконец, многовековая мечта русского крестьянина» [25]. Очевидно, источником вдохновения для авторов послужила статья Горького «О русском крестьянине», о которой Ф. Разумовский говорит: «Трудно отыскать в русской публицистике более мерзкий и позорный текст».

Россия была крестьянской страной, и множество её достижений были делом рук крестьян и их детей. В частности, её научная элита была из недавних крестьян. Ломоносов, например. И русский крестьянин не зря мечтал о телевизоре, его мечты были воплощены в реальность его детьми и внуками. Так телевизор и радио были изобретены Зворыкиным и Поповым. Циолковский стал автором теорий межпланетных сообщений и ракетодинамики, Королёв впервые вывел на околоземную орбиту спутник, а Гагарин стал первым космонавтом. Другим нациям остаётся только завидовать таким крестьянским сынам. А вот всё самое неприглядное и страшное в русской истории ХХ века было совершено лицами, к русскому крестьянину не имеющими никакого отношения. Именно они руководили уничтожением самой трудолюбивой части крестьянства и казачества. Эти страшные, леденящие кровь события получили название раскулачивания и расказачивания. Кулак — это очередной пропагандистский жупел, измышленный большевиками. Так в народе называли живущих не по совести. Кулаками были сами большевики. Они своими чугунными кулаками размозжили всё, что могли.

Россия, вопреки дожившим до наших дней большевистским клише, капитально извращающим историю оккупированной ими страны, стала в 1910‑х годах страной подлинного изобилия. Её граждане питались здоровыми, замечательными по качеству продуктами, в отличие от суррогатов, которыми нас кормят сегодня. Армия, состоявшая из русских крестьян, победила непобедимого Наполеона в Отечественной войне 1812 г. и была близка к победе в первой мировой, если бы не столь удачно выбранная по времени и подлая по существу серия государственных переворотов. Россия (тогда ещё СССР) внесла решающий вклад в победу над фашизмом во второй мировой войне, оказав неоценимую услугу человечеству. Но никаких следов славных событий в истории России вы на страницах упомянутого труда не обнаружите. Есть «народ» и неразрывно, или, как говорят авторы, «экзистенциально» связанные с ним лень, дефицит витальной силы, косность, бескультурье, цивилизационная отсталость, деградация. Сюда добавляется ущербность русского национализма и, если читать между строк, «ущербность» всего русского вообще. Чувствуется, что всё это написано представителями какого то другого народа.

Следующими по сложности после одноэлементной модели идут структурная двухкомпонентная модель «народ и власть» (рис. 4а), трёхкомпонентная «окружение — этнос (народ) — власть» (А. Вассоевич, рис. 4б). Структурная модель, делящая общество на власть и массу, которой она управляет, мало что объясняет. Власть и народ есть везде, но результаты почему-то у всех разные.

В трёхкомпонентной модели под давлением «окружения» народ сплачивается вокруг власти, либо поддаётся давлению окружения и свергает власть. Но на самом деле разные части народа реагируют по разному на окружение. Необходимо, как минимум, разделение народа на активную и пассивную части. Исход переворотов, в том числе так называемых «цветных революций», зависит от активной части народа. Но чтобы структурная модель начала реально объяснять, необходимо вводить вектор деятельности и степень «разрушительности — созидательности» всех трёх компонентов. Появление отрицательной области деятельности — это первый шаг к усложнению структурной модели. Так появилась модель: «Народ у нас хороший, а вот люди — дерьмо». В более явном виде знак деятельности появляется в «модели» политолога Е. Сатановского, который делит всех на бобров и крыс; бобры строят, а крысы пожирают плоды их трудов.

Примером того, сколь сложным может быть путь к двухвекторному пониманию человеческой деятельности являются идеи экстремологии, развиваемые В. Томалинцевым [26]. Ошибочно абсолютизируя экстремальную сторону человеческой деятельности,