он сводит последнюю к двум типам характера и соответствующим им мировоззрениям. Это «экстремально-творческий», который он характеризует как созидательный, конструктивный, и «экстремистский», который он характеризует как разрушительный, деструктивный. Но связь оптимальности, тем более высоты человеческой деятельности с экстремальностью — это частный и, к тому же, довольно редкий случай. Не всякое творчество является экстремальным по своему характеру и созидательным по своему вектору. А само явление разрушения гораздо шире, чем экстремизм. Разрушать можно некомпетентностью, недалёкостью, используя «мягкую силу» и т. д.

Рис. 4. Виды моделей.

Но для нас интересным в этой теории является упоминание разрушительного и созидательного характеров деятельности. Если к этим полярным типам прибавить третий, о котором автор вскользь упоминает одной фразой в заключении — шатающийся и по обстоятельствам склоняющийся то к одному полюсу, то к другому, — то получается трёхкомпонентная конструкция. Мы бы определили третий компонент этой конструкции как деятелей низких уровней, которые грешат отсутствием твёрдых принципов и определённостью во взглядах. Но автор концепции, будучи не в состоянии отказаться от столь милых его сердцу экстремальных представлений, не делает этого шага и не переходит к уровневым представлениям, результатом которых явилась бы трёхуровневая модель. Всё намного проще у Д. Панина [1]. В его трёхуровневой модели (рис. 4 г) все люди без лишних рассуждений делятся на созидателей — 5 %, разрушителей — 10 % и неустойчивых — 85 % (графического представления своей модели Панин не дал, автор изобразил её по аналогии со своей двенадцатиуровневой моделью).

В простейшем уровневом представлении двухкомпонентной модели второй составляющей будет не власть, а элита (рис. 4в). Народ — это ур. (–6 ÷ 3), элита — ур. (4 ÷ 6). Элиты в первой модели нет. Да, истеблишмент любит называть себя «элитой», а властная верхушка — «политической элитой», но это такая же бессмыслица, как, скажем, «криминальная элита». Поднявшиеся на вершину власти отнюдь не всегда являются лучшими. Там много тех, к кому природа оказалась не слишком щедра, но наградила при этом тщеславием. И им остаётся один путь: пробиваться во власть (или разбогатеть). В их представлении есть «власть» и «просто люди», принадлежать к которым для них не только крайне нежелательно, но просто позорно. Если они сравнивают себя, то со стоящими на более высоких ступенях лестницы власти и богатства. Уровень деятельности для них — понятие слишком абстрактное и не сулящее дохода. И в повышении уровня они не видят никакой выгоды. А если нет представления об уровне в сознании, элиты не будет ни в реальности, ни в модели. В последнее время возник термин «национализация элит». Под этим понимаются какие-то действия, препятствующие тому, чтобы эти «элиты» разбежались по заграницам. Но элита по заграницам не бегает, она со своим народом.

А вот народ есть в обоих моделях, но в это понятие вкладываются — в зависимости от того, какую модель «держат в уме» — разные смыслы. В первой модели народ — это те, кем управляют. Во второй народ — те, кто ещё не поднялся до высокого уровня; в первой народ — средство для власти, во второй — субъект истории. В первом случае это тот самый народ, что, став чиновником, выказывает поразительное равнодушие, презрение, чёрствость к своим согражданам. Во втором это народ, давший истории великие имена, свершивший великие подвиги. Уровневое представление позволяет дать более адекватное описание роли народа в историческом процессе, так как народ в ней распределён по уровням. Народ «строит домны и фабрики», он же ворует и убивает в пьяном беспамятстве, но именно он выиграл вторую мировую войну, создал ядерный щит, благодаря которому мы существуем как Россия до сих пор, он был пионером освоения космоса, он подошёл совсем близко к созданию русской цивилизации.

По видимому первым проявлением уровневого подхода является давно возникшее деление на «умных» и «дураков». Преодолев сложный эволюционный путь, оно в конце концов привело к уровневой модели, описанной выше. Уровневые представления проникают в структурные модели, усложняя их и расширяя диапазон явлений, которые они способны описать. Так в структурной модели идеальной социальной пирамиды Платона уровневость проявляется в том, что более развитые души должны занимать более высокое положение в социальной иерархии.

Даже простейшая уровневая модель позволяет понять больше, чем одно- и двухэлементные структурные. Простейшая двухэлементная модель «р — с» уже не структурная, а уровневая. Глава компании Apple С. Джобс делил всех людей на хороших специалистов и тупиц. Это модель «на грани классификации», но уже уровневая. Несмотря на очевидную упрощённость, Джобсу её оказалось достаточно для достижения конкретной цели: сформировать креативную команду.

В структурной двухкомпонентной модели, разработанной К. П. Петровым, ректором военной академии им. Н. Е. Жуковского, власть (именуемая автором ошибочно элитой) и толпа делятся на составляющие, имеющие уровневые признаки. Пирамида власти разбивается на дополнительные слои: появляются надсмотрщики (бюрократия, прикормленная «научная» и художественная интеллигенции, техническая интеллигенция), посредством которых господа осуществляют управление рабами (ими по существу является толпа), всего пять слоёв. Верхушка власти (в соответствии с российскими реалиями она называется «Кремль») одной ногой опирается на господ, другой — на толпу. Суть модели в том, что она рассматривает трансформацию системы «власть — народ» как результат повышения уровня народа. Имеющий место сегодня стремительный технический, информационный прогресс существенно изменяет толпу. Это приводит к стиранию интеллектуальных и профессиональных границ. В результате толпа выходит из подчинения господ (рабы, поднявшись на более высокие уровни деятельности могут уже больше, чем господа), две опоры, на которые опирается ногами власть (есть соответствующая иллюстрация) раздвигаются и власть обрушивается в образовавшуюся пустоту. Таким образом частичное введение уровневых представлений позволило описать один из механизмов утраты власти.

Среди массы народа можно найти кого угодно на какое угодно дело. Ещё В. Ключевский предостерегал тех, кто «толкует о черни, смешивая её с народом». В народе есть и чернь, и святые, и ещё много чего. Без уровневого разделения «народа» в механике общества не разобраться. У активной части народа уровень один, у пассивной — другой. Последнее гениально отразил А. Пушкин в финальной ремарке трагедии «Борис Годунов»: «Народ безмолвствует». Народ безмолвствовал, когда убили ещё одного царевича, уже не Дмитрия, а Алексея. Вместе со всей императорской семьёй. Совершилось страшное злодеяние: была «предана Христова вера на Святой Руси», и это было началом трагедии, продолжавшейся весь двадцатый век. И что делал народ в момент этого страшного злодеяния? Он безмолствовал. С позиций уровневых представлений понятно, что безмолствовала какая-то его значительная часть, может быть даже большинство. А какая-то часть его — разрушала, а ещё какая-то боролась против. Последние были