— Еще кое-что, — Эберн остановился у двери. — Наверное, тебе стоит знать.

— Слушаю.

— Кое-что из наших отчетов о погоне за одержимым и той ночи, когда сонзера напали на квартал фей, вышло за двери совета архиепископов.

— Продолжай, — напрягся Ферот.

— Речь идет о… — гатляур оглянулся на него через плечо, сверкнув глазами: — О сущности Света. По Цитадели поползли слухи, и молодые атланы сильно воодушевились от одного только предположения, что она может иметь материальную форму.

Епископ судорожно сглотнул. В голове роились мысли, порождая этой беспорядочной возней адские спазмы. Залить бы все вином, но… Хватит.

— Самые простодушные, увлеченные и фанатичные клирики начали искать ее едва ли не по всему Камиену, чтобы прикоснуться к священному сосуду и доказать свою веру, — продолжил Эберн. — И вот один из них, не обделенный коммерческим чутьем, пришел к нам в контору, чтобы продать информацию о местонахождении сущности Света. Потребовал он немало, однако…

— Ну? — нетерпеливо перебил его Ферот. — Он сказал, где находится сущность Света?

«Зачем мне это знать?..»

— Где-то в столице. В историческом центре города, как он выразился.

— Это может быть где угодно, — епископ зажмурил глаза и помассировал пальцами вновь вспыхнувшие болью виски. — Цитадель, казематы, центральная площадь, квартал фей и даже северные районы торгового квартала. Катакомбы, подземные хранилища, древние арсеналы казарм, старинные архивы, подвалы ростовщических контор, в конце концов… Где именно?

— А за точность надо платить. Он дал нам срок в день, чтобы мы смогли по достоинству оценить столь ценные сведения и собрать нужную сумму.

— И?

— И бесследно исчез.

— Хочешь сказать…

— Что хотел, то я уже сказал, — Эберн открыл дверь и шагнул за порог. — Прощай, Ферот. Быть может, когда-нибудь гатляурская община вернется в ваш мир. Постарайся сделать так, чтобы мы не разочаровались.

Дверь тихо закрылась.

— Прощай.

* * *

Ахин поднялся на холм и остановился. Лениво извивающаяся дорога ползла вдаль, выпрямляясь в тех местах, где ее зажимали ровные прямоугольники полей, петляя среди построек пригорода и упираясь в юго-западные ворота Камиена. По правую руку догорал алый рассвет, но город все еще спал. Здесь никто никогда никуда не спешил — все сделают другие.

Поразительно, но столица Атланской империи ничуть не изменилась с тех самых пор, как одержимый видел ее в последний раз. После всего пережитого он ожидал обнаружить нечто новое, как-то иначе взглянуть на место заточения, называемого городскими рабами жизнью. Но Камиен остался прежним в глазах Ахина.

«Город ни при чем, — одержимый пристально посмотрел на массивные стены и крыши домов, пытаясь отыскать в них причину своего парализованного гнева. — Как и наш мир. Все дело в тех, кто его населяет. Кто им правит».

Однако среди светлых существ были и невиновные. Многие из них пострадают, и Ахин понимал это — понимал даже лучше, чем того хотелось бы, — но остановиться уже не мог. Он был бы рад просто прокрасться с небольшим отрядом в святилище Света под кварталом фей и обойтись малой кровью, вот только гатляуры сразу же учуют мятежных порождений Тьмы. Итог будет таким же, как и у той ночной вылазки сонзера под командованием Мионая.

Очень жаль, но жертв не избежать. А уж насколько они напрасны — пусть решают потомки, вспоминая события сегодняшнего дня либо с благодарностью, либо с осуждением… либо не вспоминая вовсе.

Тяжелый топот, скрежет металла и мелодичный перестук черепов на поясе. К одержимому подошел Турогруг.

— Это и есть Камиен? — нервно почесываясь, прорычал вождь демонов.

Он, конечно, прежде видел поселения людей и несколько раз штурмовал частоколы, наспех возведенные солдатами атланской армии, но огромные каменные стены столицы и бурлящее море крыш вызвали у него беспокойство. Впрочем, одного первобытного страха перед неизвестностью мало, чтобы Турогруг отступил от своего решения.

— Камиен, — подтвердил Ахин. — Впечатляет?

— Он выглядит слишком тесным для свободы, — вождь раздраженно сплюнул и обвел острием секиры поля пригорода: — А вот там — простор и плодородие. Если бы не холмы, то это выглядело бы как цветущие Пустоши. Как наш дом. Только лучше. Я хочу, чтобы мой народ когда-нибудь стал частью чего-то подобного.

— Сегодня все решится.

— Я сделаю то, что должен, — Турогруг глухо ударил себя кулаком в грудь. Взгляд глубоко посаженных глаз впился в одержимого, обдав того жаром решимости демона: — А ты?

— Попытаюсь.

Вождь кочевников кивнул. Не хотелось бы отдавать жизнь за ничто, но если у его народа появился шанс на лучшее будущее, то он обязан им воспользоваться. Даже если этот шанс ничтожно мал и зависит от сумасшедшего, который удивительным образом совмещает в себе качества выдающегося лидера и кровожадного труса, обиженного на весь мир.

— О, Камиен, — выдохнул запыхавшийся Диолай, поднявшись на холм.

Сонзера по-прежнему таскает с собой слишком много оружия. Честно говоря, Ахин ни разу не видел, чтобы он пользовался хоть чем-то из всего этого набора колюще-режущих предметов, если не считать нарезку мяса. Хотя ухаживал за снаряжением Диолай очень внимательно и со знанием дела, поэтому со стороны могло показаться, что он действительно неплохой фехтовальщик. Но, скорее всего, в банде Сеамира ему попросту не доверяли ничего иного, кроме чистки и заточки клинков.

Следом подошли ожившие мертвецы во главе с Одноглазым.

— Решетка на входе в город поднята, — заметил командир нежити. — Они так бесстрашны или же тупы?

— Ее опустят, как только заметят нас, — покачал головой Ахин. — А потом стража начнет закрывать тяжелые внутренние ворота. Если ей это удастся, то без осадных орудий мы не сможем войти в Камиен.

— И сколько у нас времени?

— Мало.

— Да уж… — протянул Одноглазый и указал костлявым пальцем за спину: — А они точно справятся?

Он имел в виду стадо комесанов, уведенных из Бирна. Демонические твари затравленно озирались, ревели и принюхивались к воздуху, норовя подобраться поближе к окровавленным мешкам. Они уже несколько поколений жили с усмиренной жаждой крови и плоти светлых существ, но их истинная природа должна пробудиться, как только они отведают человечину.

— Справятся, — заверил Турогруг. — Я чувствую в них великую силу! Недаром предки моего народа сражались с ними бок о бок. Могучие комесаны нас не подведут!

— Как скажешь, — не стал спорить Одноглазый. — Я просто не хочу, чтобы все веселье закончилось, так и не начавшись.

— Веселье? — хмыкнул Диолай. — Раз ты такой веселый, то чего тогда столько времени сидел в Могильнике?

— В одиночку мне бы не удалось расквитаться со светлыми подонками.

— Собрал бы товарищей. Среди вас, как я погляжу, немало недовольных.

— Ты не понимаешь, — мертвец склонил голову набок, уставившись пустой глазницей на сонзера. —