кардинальную смену правил игры в философских исследованиях. Выдающиеся примеры философского взаимодействия с социальной робототехникой, в которых явно присутствует метафилософское измерение, – это Кёкельберг (Coeckelbergh, 2012) и Гункель (Gunkel, 2012). Они связывают новые этические задачи, возникающие в социальной робототехнике, деконструкцией нововременной субъективности, осуществленной философией XX века на чисто теоретических основаниях.

Другая важная задача «философии социальной робототехники» – рефлексивного измерения робофилософии – это поместить феномен взаимодействия между человеком и роботом в более широкий контекст философии техники. Как отмечает Норсков (Norskov, 2015), предложенная Доном Айде феноменологическая классификация «отношений человека и техники» должна быть фундаментально переработана, чтобы охватить особые сложности феноменологии взаимодействий между человеком и роботом. Интересно, что, поскольку роботов производят в высокотехнологичных обществах Запада и Востока, философские размышления о социальной робототехнике довольно естественным образом ведут от автокультурной герменевтики в сравнительную кросс-культурную и межкультурную философию техники (ср. Nagenborg, 2007; Funk, Irrgang, 2014; Norskov, 2011; Nakada, Capurro, 2013).

Второе измерение робофилософии – «философия для социальной робототехники» – использует такие стандартные методы исследований, как понятийный анализ, анализ методов, анализ способностей, феноменологический анализ, построение формальной теории и ценностно-теоретическое обсуждение при рассмотрении теоретических проблем методологии исследования социальных роботов для управления развитием их дальнейшего применения.

Если начать с главной задачи философии для робототехники, то на текущий момент профильные специалисты и исследователи в области взаимоотношений человека и робота (HRI) действуют в междисциплинарной сфере (на пересечении робототехники, психологии, антропологии и социологии). Эта сфера страдает от нехватки единых рамок описания, опираясь на которые можно было бы охарактеризовать в ясных и четких терминах способности роботов, реакции человека, а также их взаимодействие. Несмотря на ранее предпринятые попытки прояснить и классифицировать варианты «социальных» роботов (Breazeal, 2003; Fong Nourbakhsh, Dautenhahn, 2003), большинство исследователей социальной робототехники используют эпитет «социальный», не будучи точно уверенными в семантических обязательствах, налагаемых нашими текущими понятийными нормами, управляющими значением этого термина. Однако, как становится ясно из философских реконструкций этих норм, мы не можем просто ослабить требования к социальности как таковой, не затронув при этом центральные области нашего логического пространства (Hakli, 2014). Нам, скорее, нужно рассматривать социальность как градиентное понятие и разработать точные, дифференцированные описания взаимоотношений человека и робота, о которых будет правомерно сказать, что в них реализуются различные степени и типы социальности. В настоящее время возможности робототехники описываются метафорически, с использованием интенционалистского словаря человеческих действий и социальных взаимоотношений. О роботах говорят, что они «отвечают», «узнают», «передают», «реагируют», «сотрудничают», «улыбаются», «приветствуют» и т. п. В лучшем случае такие устойчивые интенционалистские выражения берутся в скобки «оператором де-реализации» (de-realization operator) как будто (as-if): «Мы взаимодействуем с [социальным роботом], как будто это человеческая личность и, в конечном счете, друг» (Breazeal, 2002: ix). Здесь и в других местах слова «как будто» (as-if) представлены как вымысел, ролевая игра, что стало мотивом для этической критики социальной робототехники за вовлечение людей в неподлинные социальные отношения. Однако фикционалистские, основанные на вымысле интерпретации социальности во взаимоотношениях человека и робота непоследовательны; социальные отношения нельзя «придумать» – я не могу относиться к предмету так, как будто это человек, поскольку осуществление этого социального действия является определяющим для его реализации (Seibt et al., 2014; 2016). Скорее, обсуждаемую де-реализацию следует рассматривать в качестве «как будто» симуляции, где симуляция – это отношение подобия процессов; последнее можно довольно прямолинейно использовать в качестве определения детальной классификационной рамки для симулируемых социальных взаимодействий и связанных с ними степеней и типов социальности, допускающих несимметричное (нереципрокное) распределение способностей между партнерами по интеракции (Ibid.). Этот переход от «как будто» фикциональности к «как будто» симуляции, в корне меняющий предпосылки для этической оценки взаимодействия человека и робота, – краеугольный камень всесторонней описательной схемы для междисциплинарного поля исследований взаимодействия человека с роботом (HRI)[119].

Вторая область задач философии для социальной робототехники – подробно анализировать особые человеческие возможности и социальные роли. Например, какой функционал понадобился бы роботу, чтобы он смог обеспечить «заботу» либо «преподавать» или «тренировать» – в значении, релевантном, например, для здравоохранения, обучения языку или диетических рекомендаций (Vallor, 2011; Wynsberghe, 2015)? Если бы роботы должны были стать «друзьями» или «компаньонами», какие типичные поведенческие привычки им надо было бы продемонстрировать, чтобы их восприняли в таком качестве (Sullins, 2008)? Эти исследования – прямое продолжение уже знакомого анализа способности человеческих когнитивных предикатов в области искусственного интеллекта. Однако, если вопрос о том, могут ли компьютеры действительно «думать» или «формировать новые понятия», представляет собой главным образом теоретический интерес, то концептуальный и феноменологический анализ требований к способности осуществлять социальные действия и играть роли немедленно приводит к возникновению этических вопросов. Это же относится и к самой возможности этических рассуждений: исследования того, как внедрить в машины этические рассуждения – например, в военных роботов, – связаны с вопросом, делать ли это, отказавшись таким образом от контроля (Wallach and Allen, 2010). В тандеме с разработкой детальной классификационной схемы, описывающей взаимодействие человека и робота, философия для социальной робототехники должна, таким образом, определить дифференцированный ряд новых понятий моральной и правовой ответственности для констелляций коллективной агентности, включающих в себя роботов.

Третье измерение робофилософии – философия от социальной робототехники (philosophy by social robotics) – представляет собой далеко идущую методологическую переориентацию философского исследования. Как уже упоминалось выше, исследование взаимодействия человека и робота (HRI) – это междисциплинарная область, использующая количественные, экспериментальные и качественные исследования. Если философия – как философия для социальной робототехники – становится неотъемлемой частью HRI, как она и должна поступить в соответствии с этическими вопросами, то стандартные философские методологии (понятийный и феноменологический анализ, дискурс ценностной рациональности и т. п.) теряют свою относительную, традиционно им приписываемую автономию. Результаты исследований в области взаимодействия человека и робота (HRI) не только вынуждают философов переработать традиционные концепции нормативной агентности, социальности, морального статуса, ответственности и т. п., но и открывают также новые способы занятий «экспериментальной философией». Например, внедряя этические рассуждения в роботов, философы при помощи конструирования и эксперимента могут изучать, какие (если таковые вообще есть) метаэтические стратегии (деонтология, утилитаризм, этика добродетели и т. п.) приводят к решениям, отвечающим нашим этическим интуициям, и в каких типах агентных контекстов. Также, варьируя дизайн и функционал гуманоидных роботов, философы могут присоединиться к нейроученым в эмпирическом исследовании того, какие из существующих альтернативных объяснений нашей способности «чтения мыслей» (теория сознания, теория симуляции, феноменология, майнд-шейпинг) наиболее адекватны и что это значит для философской интерпретации дискурса о сознании (mental discourse).

См. также: ИИ (искусственный интеллект); Процессуальные онтологии; Трансгуманизм/постгуманизм.

Иоганна Зайбт

(Перевод Ольги Дубицкой)

Родство

В этой статье описывается многовидовое понимание