– Видно-то видно, – пробурчал вождь. – Еще б понятно было…

– Я разъясню, – улыбнулся Ивар. – Значит, с лесами мы определились – семерка и валет. Туз – широкая доска, подложенная под настил поперек, чтобы… Нэрис, высыпай монеты. Прямо на стык верхних карт. Умница. – Он посмотрел на Дэвина и пояснил: – Карты гораздо легче монет, так же как и леса – легче камней. Но надежно зафиксированная другим концом поперечная доска держит вес. Теперь понятнее?..

Супруги О’Нейлл слаженно кивнули. Лорд Мак-Лайон удовлетворенно улыбнулся:

– А теперь смотрите. Молодой человек, выдерните свою карту!..

Эрик дернул на себя трефовый туз. Семерка и валет ушли краями вниз, медь со звоном посыпалась на пол. Грихар недоверчиво хмыкнул:

– Ловко!

– Согласен, – отозвался вождь. И, подумав, добавил: – А когда они настил распилить успели? Днем на стройке народу полно, а уж ночью-то небось кто-нибудь да услыхал бы!

– Пилили не они. – Ивар вернул карты Грихару, собрал медные кругляши и развел руками. – Вы не забыли, что у Адэйра были и другие подручные помимо Энгуса? Так сказать, для черной работы?.. Так вот, кое-кто из них, под видом каменщиков, нанялся к Мак-Гратам и по-тихому провернул дельце… Старый Эб, который присматривал за строительством, после гибели хозяина ушел в запой не просто от горя. Утром он осмотрел обрушенный настил и обнаружил, что доски были подпилены. А после недосчитался троих работников. И, уверяю вас, быстро понял, что сие значит!..

– И никому не сказал?! – стукнул кулаком по подушке Дэвин. – Вот крыса!

– Поставьте себя на его место, вождь, – мягко проговорил королевский советник. – А вы бы рассказали?.. Набирал людей он. За строительством надзирал тоже он. И в случае чего кто бы получил по шапке?..

– Эб и получил бы, – вынужденно признал Дэвин. – И не только «по шапке», сдается мне… Н-да! Послушай, Мак-Лайон, а ты уверен, что тот, второй, был Энгус? Может, кто пилил, тот потом Адэйру и помог?

– Увы, ваш племянник сознался. – Ивар посмотрел на Эрика. – Вы ведь всей компанией тем же вечером ушли на ночной лов?.. Ну так вот, Энгус поспел везде… Всем известно, что он не отличался терпением. Поэтому никто даже внимания не обратил, что в какой-то момент товарищ исчез из виду. Вы, молодой человек, всю ночь караулили форель. Остальные тоже сидели на прикормленных местах. А Энгус носился от одного приятеля к другому – узнать, как улов, опрокинуть фляжку, сбегать за добавкой… Только на самом деле бегал он не к дяде в поместье. И совсем не за вином.

– Н-да… – повторил Дэвин. – Вот уж сюрпризец на старости лет…

– Согласен, – непонятно отозвался лорд. Тряхнул головой и, снова опершись на каминную доску, поднял голову. – Однако продолжим. С Шейном Мак-Гратом все ясно. Будем следовать хронологии – пришел черед Никласа Рурка. Я уже говорил, что, несмотря на буйный нрав и дурные наклонности вождя, семья отнюдь не жаждала от него избавиться. И подобраться к Рурку было сложно. Сложно, но можно. Привычка главы клана к ежевечерним возлияниям и тяга помахать кулаками на пьяную голову ни для кого секретом не являлись. Как и то, что вождь после всего вышеперечисленного обыкновенно спускался к реке – освежиться… Так было и в тот раз. Вы, – лорд посмотрел на Дэвина, – вместе с сыном гостили у Рурков. За ужином Никлас, естественно, набрался и, проводив гостей, решил поразвлечься старым добрым кулачным боем. Что ему вполне удалось. После этого вождь в сопровождении двух бойцов отправился к реке… Бойцы ожидали хозяина у обочины дороги, тот плескался в камышах. Все было как всегда. Поэтому тот факт, что купание уж слишком затянулось, охрана Рурка осознала не сразу. А когда осознала, встревожилась и полезла искать, все уже было кончено… Учитывая то, что однажды вождь уже чуть было не утонул по пьяни, домашние решили, что в этот раз Никласу просто не повезло. Главу клана признали захлебнувшимся, похоронили и – что уж там! – вздохнули с облегчением.

Казалось бы, ничего подозрительного в бесславной смерти Никласа нет. Вождь был пьян, мог оступиться, тем более уже случалось. Предварительно отравить его не могли – за ужином он ел то же, что и все, и после еще успешно своротил паре бойцов носы набок… Но что же тогда получается – здоровый мужчина, пусть и сильно нетрезвый, своими ногами дошел до речки, продрался вполне успешно сквозь камыши, начал плескаться… а потом вдруг ни с того ни с сего взял и утоп?.. Да, у берега вода всего по колено, и дно каменистое – мог упасть и головой приложиться. Но ведь ничего подобного! Никаких синяков, кроме тех, что оставили хозяину недавно его же бойцы, на теле не обнаружилось. Череп не проломлен, все кости на месте, ни ран, ни царапин…

– Только не говори, что ты опять…

– Побойтесь Бога, вождь! – расхохотался Ивар, поняв, куда он клонит. – Вы уж из меня совсем гробокопателя-то не делайте!.. Информацию я получил, можно сказать, из первых рук. И я об этом сейчас упомяну… Итак, никаких сомнительных повреждений на теле Рурка найдено не было. Но тем не менее его убили, мне это было абсолютно ясно. Загадка? Как бы не так!.. Вскоре после своего прибытия я уговорил госпожу Мак-Кана повидаться с сестрой – она ведь, если мне память не изменяет, замужем за братом покойного Никласа?.. Мы съездили, сестры наговорились от души, а потом Дейдре пересказала мне все, что услышала. И, сама этого не понимая, развеяла последние сомнения относительно «случайной смерти» вождя Рурка. Сестрица, которая покойного свояченика терпеть не могла из-за его склочного характера, обронила одну невероятно важную фразу!.. Попробую процитировать… «Как при жизни пасть не закрывал, окаянный, – сказала она, – так и после смерти насилу челюсть подвязала! Перекосило ее, еле-еле на место вернула да платком прижала… Уже покойник – и то от него морока одна!»

Ивар покачал головой:

– Как родные относились к Рурку – не мое дело. А вот факт скособоченной челюсти – ценнейшая информация! Если б это было дело рук кого-нибудь из бойцов, еще во дворе, ни к какой речке вождь не пошел бы. А раз пошел, стало быть – челюсть на тот момент была в полном порядке. Но выловили его из воды уже такого и не заметили повреждения только из-за темноты да густой бороды… Значит, пока Никлас плескался у берега, надежно скрытый от своей охраны камышами, кто-то (кто, вероятно, уже ждал его там) попросту от души приложил вождя сбоку по физиономии. И сломал ему челюсть. Вождь, понятное дело, потерял сознание. Если бы упал – был бы громкий всплеск, но бойцы клялись, что ничего подобного не слышали. Значит, убийца придержал оседающего Рурка и опустил его головой в воду. Наверняка еще и подержал чуток, для верности. А когда убедился, что тот захлебнулся, – потихоньку ушел… Как и в случае с вождем Мак-Гратом, дело было предельно ясно: убийство. Рискованное, но успешное и хорошо замаскированное под несчастный случай. И оно сошло бы негодяю с рук, если б не Дара Рурк, которой пришлось обмывать ненавистного родственника, и не Морин Бакли – дочь шорника, чей дом стоит на другой стороне реки чуть ниже по течению… Русалки мерещились не одному вождю Никласу. В ту ночь девушка видела полуголого человека, пробирающегося вброд по мелководью со стороны поместья Рурков. Этим человеком, как оказалось позднее, был Энгус Мак-Кана. С вами двумя он к Руркам не ездил, плавать, по его собственном словам, не умел и не любил… И что же тогда он забыл на чужой земле, в воде и среди ночи? Вывод напрашивается сам собой.