Восстание сербов не только заставило вновь усомниться в лояльности православных подданных Австрии, но и воскресило призрак славянского национализма, объединявшего православных славян с их католическими собратьями в южной Венгрии, Словении и Хорватии, которые были недовольны тем, что Австрия не вмешалась на стороне восставших, и при любой возможности помогали своим братьям-славянам. Теперь австрийское правительство было озабочено тем, что своекорыстные интересы общности южных славян могут вступить в противоречие с их религиозной разобщенностью, тем самым поставив под сомнение лояльность даже тех католиков-славян, которые защищали южные рубежи империи Габсбургов, там, где она граничила с Османской империей. У турок тоже было много причин опасаться тех, кто заявлял о славянской общности.

На протяжении XVIII столетия православные дунайские княжества (расположенные в нижнем течении Дуная, между Османской и Российской империями) привлекали к себе все более пристальное внимание России по мере того, как войны, в которых участвовали турки, Россия и Австрия, постепенно ослабляли влияние Османской империи в этом регионе. В силу сложившейся традиции правящая элита этих княжеств выдвигала своих кандидатов на пост князя-правителя, но система рухнула в 1711 году, после того как на сторону Петра Великого перешел молдавский князь Дмитрий Кантемир, который надеялся на то, что в ходе войны 1710–1712 годов Россия одержит победу над сюзереном Кантемира, султаном Ахмедом III. Князь Валахии Константин Бранковяну (последний правитель этого княжества, выдвинутый местной элитой) не стал оказывать помощь Петру на Пруте. Вместо этого он передал имевшиеся у него запасы османской армии, но впоследствии пал жертвой честолюбивых замыслов преемника Кантемира в Молдавии, Николаса Маврокордато (отец которого Александр был одним из тех, кто принимал участие в заключении Карловицкого договора), и в 1714 году был казнен в Стамбуле вместе со своими четырьмя сыновьями и советником. Их головы были выставлены напоказ перед воротами дворца Топкапы. После этого в истории княжеств наступил длившийся столетие «фанариотский» период, когда греки, выходцы из богатой и влиятельной купеческой и банковской общины стамбульского района Фанариот (который по-турецки назывался «Фенер» и в котором с 1587 года находилась резиденция православного патриарха), стали предпочтительными кандидатами на посты князей-правителей, осуществлявших свои полномочия и окруженных великолепными дворами в Яссах (Молдавия) или в Бухаресте (Валахия).

Подобно своим предшественникам, представителям местной элиты, фанариотские князья-правители были подотчетны Стамбулу, но прежде всего они были верны султану, а не региональным интересам. Интересы Османской империи в этом буферном регионе носили стратегический характер, поскольку Россия усиливала свою мощь. У князя-правителя и его приверженцев были практически неограниченные возможности обогащаться за счет местного населения, но любое подозрение в предательских заигрываниях с Россией было достаточной причиной для смещения, и лишь немногие князья-правители слишком долго оставались на своих постах. На протяжении фанариотского периода, как и прежде, имела место практика вынесения окончательного приговора о смертной казни по приказу султана.

Во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов Яссы и Бухарест были заняты войсками Екатерины Великой, но по Кучук-Кайнарджийскому договору Молдавия и Валахия были возвращены Османской империи, хотя и на условиях, благоприятных для того, чтобы Россия оказывала влияние на их внутренние дела. Война 1787–1792 годов еще больше ослабила турецкое влияние в этих княжествах: по условиям Ясского договора граница между Россией и Молдавией проходила по Днестру (прежде общая граница проходила по Днепру). В 1802 году Россия добилась права утверждать турецких кандидатов на пост князя-правителя Молдавии и Валахии, а срок их полномочий теперь составлял семь лет. Что касается турок, то подобное усиление российского влияния ставило под большой вопрос их надежды сохранить целостность своих европейских территорий.

Вынужденный выбирать между Францией и Россией, султан Селим попытался лавировать, идя навстречу настойчивым дипломатическим усилиям их послов в Стамбуле. Турки признали революционную Францию, когда стало невозможно действовать по-другому, но не направили официального признания, когда в 1804 году Наполеон надел на себя корону императора. Это привело к приостановке дипломатических отношений между двумя государствами. Россия попыталась заполнить образовавшийся вакуум: Селим согласился на то, что русские корабли могут проходить через Босфор в Средиземное море, и признал за русскими право назначать пророссийских князей-правителей в дунайских княжествах. Однако победы, которые в конце 1805 года Наполеон одержал над Австрией при Ульме и над Россией при Аустерлице, стали причиной того, что Селим изменил свою политику и в феврале 1806 года признал Наполеона таким же императором, какими были монархи России и Австрии. В августе 1806 года турки уступили настойчивости французов и в одностороннем порядке сместили правителей Молдавии и Валахии, способствовавших русскому военному вторжению в княжества. В декабре турки объявили войну. В мае 1807 года Наполеон дал согласие шаху Ирана в помощи Франции вернуть Грузию, аннексированную Россией в 1801 году. Но в июле того же года он подписал Тильзитский мир с русским царем Александром. Намерения Наполеона на Востоке, похоже, состояли в том, чтобы создать впечатление угрозы британским интересам в Индии и либо отвлечь внимание России (осложнениями на ее южных границах), либо, намекая на возможность дальнейшей экспансии, склонить ее к союзу с Францией.

Несмотря на удаленность того, что происходило в Европе, арабские провинции Османской империи не могли не испытать воздействия глубоких изменений, вызванных великодержавной политикой. Расположенные на границе с Ираном владения Османской империи Багдад и Басрабыли наполовину автономными, ауправление ими в период с 1723 по 1831 год чаще всего находилось в руках суннитского семейства Аль-Дауд. Стамбул мог попытаться утвердить свою власть путем назначения губернаторов, хотя в регионе с высокой вероятностью возникновения трений с соседним Ираном контроль со стороны центра был более чем желателен, этот контроль было сложнее навязать столь разнообразному населению, состоявшему из оседлых крестьян, арабских и курдских кочевых племен, иранских шиитов, купцов и торговцев, а также паломников, направлявшихся в Хиджаз. На этом рубеже война разразилась в 1774 году как раз в тот момент, когда Кучук-Кайнарджийский договор заставил турок признать свое слабое военно-политическое положение на западе. Западный Иран находился в руках энергичной шиитской династии Занд из Шираза, а юго-западный Кавказ был под контролем Грузии, формально являвшейся вассалом Османской империи, но с 1783 года находившейся в союзнических отношениях с Россией. Таким образом, бассейн Тигра и Евфрата оставался стратегическим оплотом борьбы против дальнейшей экспансии Ирана на запад в момент, когда османская имперская армия едва ли могла помочь местным войскам защитить этот регион.

Омер-паша аль-Дауд, занимавший пост губернатора Багдада в период между 1764 и 1775 годами, был человеком более заинтересованным в укреплении своей собственной власти, чем в выполнении своих обязанностей доверенного лица османского султана. Шах жаловался на его самоуправство султану Абдул-Хамиду, но Стамбул практически ничего не предпринял или не был способен предпринять. Когда в 1775 году богатый порт Персидского залива Басра был взят в осаду войсками династии Занд, Омер-паша, опасаясь того, что они пойдут дальше на Багдад, почти не оказал помощи осажденному городу, и через год осада закончилась капитуляцией страдавшего от голода гарнизона. Но еше до падения Басры османская армия, состоявшая из подразделений, верных султану, взяла штурмом Багдад, изгнала и ликвидировала самого Омер-пашу, а после того, как Басра была взята, турки объявили войну династии Занд. В фетве нападение на Басру упоминалось как повод к войне, подробно говорилось о высокомерии и лживости династии Занд, но оправдание войны с Ираном уже не строилось на основе того, что мусульмане-шииты являются еретиками (от этого тезиса впервые отказались в договоре 1746 года с Надир Шахом). Последовали военные действия, которые вскоре закончились, и в 1777 году начались мирные переговоры.