Ситуация хаоса, сложившаяся на рубеже веков в балканских провинциях империи, была тесно связана с переориентацией этой великой державы. После того как в феврале 1806 года турки признали Наполеона императором, он направил в Стамбул своего посланника, генерала Себастиани, поручив ему вести переговоры о создании союза с турками против России. Наполеон планировал использовать армию Селима как буфер, который сделает возможным дальнейшее продвижение французов на Балканах, что могло придать еще большее значение победам, которые за год до этого он одержал при Ульме и Аустерлице. Его сумасбродная мечта — сделать Иран третьим участником этого союза и тем самым обеспечить себе свободный проход в Индию — была осуществлена весной следующего года.

В июне 1806 года в непосредственной близости от Стамбула имели место серьезные волнения. Тогда рекрутированные в Анатолии подразделения армии «нового порядка» совершали переход из столицы в Эдирне, чтобы путем устрашения находившихся в этой местности янычар (которые все до единого были против предпринятой Селимом реорганизации армии) заставить их смириться с необходимостью проведения реформ. Местное население отказалось снабжать войска продовольствием, ссылаясь на распоряжения местного магната Дагдевиреноглы («Сын ниспровергателя гор») Мехмед-аги, пользовавшегося поддержкой таких же, как он, аристократов, которым нравилось, что он протестует и против новой армии султана Селима, и против его планов проведения на Балканах призыва на военную службу. В Эдирне толпа растерзала чиновника, который объявил о планах султана провести призыв, а имя султана повсюду в этом районе было исключено из пятничной молитвы. Великий визирь Исмаил-паша тайно поддерживал контакты с бунтовщиками и пытался убедить султана в том, что ему не следует настаивать на введении в балканских провинциях «нового порядка». Но эти попытки были тщетными. Когда Дагдевиреноглы Мехмед собрал в Эдирне своих приятелей (в числе которых был и магнат из Русе, Тирсиниклиоглы Исмаил-ага), жители городка Чорлу, находившегося между Стамбулом и Эдирне, перекрыли дорогу направленным из столицы войскам армии «нового порядка», которые открыли по городу орудийный огонь. В результате обе стороны понесли значительные потери. Селим приказал своим войскам прекратить дальнейшее продвижение и не допускать никакого кровопролития, но этот инцидент стал началом конца проекта «Новый порядок».

Селима соблазняла возможность восстановления хороших отношений с Францией, что сильно тревожило британцев, которые в феврале 1807 года под плотным огнем турецких береговых батарей прошли через Дарданеллы, и нескольким их кораблям удалось дойти до расположенных у самого Стамбула островов Принцев. Но бурное море позволило лишь одному судну продолжить плавание и бросить якорь неподалеку от дворца Топкапы. Лишь в последнюю минуту британцы отказались от своего плана начать 22 февраля обстрел города. Плохая погода и решительная позиция британских дипломатов вынудили эскадру сняться с якоря, и она ушла, так ничего и не добившись, если не считать того, что Селим обрел еще большую уверенность в необходимости союза с Францией.

С декабря 1806 года Османская империя находилась в состоянии войны с Россией, а в апреле 1807 года турецкое правительство снова направило свои войска на Балканы, на сей раз в Силистрию на Дунае, где проходила линия фронта, за которой находился агрессивный противник. В течение нескольких предшествующих месяцев Селим продолжал заниматься введением новшеств, которые должны были поднять моральный дух и боеспособность армии. Этим он вызвал очередную волну протестов против «нового порядка». Из Эдирне эти волнения перекинулись в Румелию, где тоже был введен призыв на воинскую службу и где местные аристократы поняли, как легко они могут лишиться власти, которую сосредоточили в своих руках. Тем временем в Стамбуле султан объявил о том, что во время пятничной молитвы и на церемонии приема парада он желает быть в военной форме европейского образца, которую носят войска его армии «нового порядка». Кроме того, он выразил желание, чтобы ополченцы из гарнизонов крепостей северного Босфора, охранявших подходы к Стамбулу со стороны Черного моря, тоже носили эту форму. Некоторые из его советников предупреждали, что это неудачная идея, но инспектор, ответственный за безопасность Босфора, высказал мнение, что солдаты будут носить даже такой нелепый головной убор, как шляпа, если султан пожелает, чтобы они его носили. В конечном счете это мнение и одержало верх. В понедельник 24 мая суперинтендант этих крепостей, бывший канцлер Махмуд Раиф-эфенди (которого называли «инглизом», то есть англичанином, потому что с 1793 по 1797 год он находился в Лондоне в качестве первого секретаря первого постоянного посла Османской империи в Великобритании) зачитал собравшимся солдатам указ султана, согласно которому они должны были признать «новый порядок» и принять новое обмундирование, образцы которого он и его заместитель захватили с собой.

Введение «нового порядка» так накалило страсти среди современников, что в своих сообщениях они явно искажают действительное положение дел, и даже последовательность событий в этих отчетах изложена по-разному. Но можно не сомневаться в том, что ополченцы, которые несли службу в крепостях северного Босфора, не являлись идеальным ресурсом для пополнения новой армии Селима, поскольку у них было больше общего с теми непокорными подразделениями, которые только ускорили сербское восстание. По словам одного очевидца, командир гарнизона находившейся на азиатском берегу северного Босфора крепости «Венгерский бастион» вскинул свой пистолет и выстрелил в живот заместителю Махмуда Раифа-эфенди. Считая, что их в любом случае повесят, бунтовщики решили убить и самого Махмуда Райфа, которого они обвинили в том, что именно он навязывает им все эти нововведения. Должно быть, они знали, что он убежденный сторонник реформ «нового порядка», а может быть, им было известно и о том, что он опубликовал на турецком, французском и немецком языках работу, в которой подробно объяснял суть предпринятых Селимом реформ армии и флота. Об их намерениях стало известно Махмуду Райфу, находившемуся в расположенной на противоположном берегу Босфора крепости Румели Каваги. Он бежал, но ополченцы переправились на европейский берег, схватили его и расстреляли. К тому времени, когда об этих убийствах доложили султану, взбунтовавшиеся войска сумели заручиться поддержкой янычар, которые заявили, что у них общие цели. Единственными подразделениями, способными обуздать мятежников, были немногочисленные подразделения армии «нового порядка», имевшиеся в крепостях Левент Чифтлиги, расположенной на холмах Румелийского Босфора, и Гарем, находившейся в области Усюодар, но помощник великого визиря, Кёсе («Безбородый») Муса-паша, оставшийся в Стамбуле на время отсутствия своего уехавшего на войну начальника (которым был Ибрагим Хилми-паша, ставший преемником Исмаил-паши), проявил осторожность и держал войска в казармах. В среду, к исходу дня, мятежники, которые беспрепятственно двигались вдоль берега Босфора на юг, подошли к Топхане, расположенному южнее Галаты литейному цеху, где отливали пушки. Теперь они могли добраться до дворца, совершив непродолжительную поездку на лодке.

На этом этапе кризиса султан Селим проявил нерешительность и был напуган. Когда султан принимал во дворце Топкапы нескольких командиров янычар, он отрицал, что пытался заставить босфорское ополчение стать войсками «нового порядка», и сам предложил отказаться от своего заветного плана реформирования вооруженных сил, но, когда об этом сообщили рядовым янычарам, они не поверили султану, который до этого момента отказывался распускать свою армию «нового порядка» даже несмотря на то, что она стала причиной волнений в Румелии и Анатолии. Босфорские ополченцы разбрелись по городу, привлекая на свою сторону всех недовольных. Когда толпа подошла к находившимся в городе казармам янычар, из дворца сбежали государственные чиновники, а тем священнослужителям, которые хотели найти убежище во дворце, султан посоветовал оставаться там, где они в тот момент находились, то есть в канцелярии великого визиря. Когда от оказавшихся не у дел командиров янычар, которые собрались во дворе мечети Сулеймания, требовалось приказать своим подчиненным подавить бунт, они проявили нерешительность, предложив шейх-уль-исламу Шерифзаде Сеид Мехмеду Атаулла-эфенди и главным судьям Румелии и Анатолии встретиться с янычарами в их казармах.