Опорным пунктом на границе со шведской территорией на восточном берегу Ладоги была пограничная застава Кондуши (совр. дер. Погран-кондуши). Именно через нее выдвигались русские отряды для совершения набегов на пограничные земли противника начиная с конца 1700 г., а в начале 1701 г. Кондушской заставой под командованием прапорщика Ходыченкова был остановлен шведский отряд, шедший из Салми на Олонец[1844]. В сентябре 1704 г. шведы предприняли неожиданное нападение на заставу. Благодаря шведским источникам мы узнали, что из себя представляли укрепления заставы и как протекал бой за них. Шанец о пяти исходящих углах имел двойные деревянные стены, засыпанные землей, четыре башни и ограждение из рогаток. Шведы атаковали и, несмотря на упорное сопротивление защитников, приблизились к стенам настолько, что могли стрелять из ружей внутрь шанца через бойницы, – это вызвало пожар, от которого укрепление полностью выгорело. В огне погибла часть гарнизона, около 50 человек скрылись в подвалах и были пленены, а еще 70 человек во главе с комендантом вырвались и пытались спастись в лесу, но шведы их преследовали и добили либо пленили. Согласно Адлерфельду, разрушенную заставу шведский генерал Майдель занял под свои зимние квартиры [1845].

Ответом на разгром Кондушской заставы стал поход воеводы П. М. Апраксина на Сортавалу в январе 1705 г. по льду Ладожского озера. Взаимные нападения продолжались – под угрозой находились и Олонецкие Петровские заводы. Записки Крекшина, со ссылкой на дела Меншикова, сообщают о шведском рейде на будущий Петрозаводск 19 февраля 1709 г.: «Приходила к Петровским заводам неприятельская партия в 700 человек, но прежде приходу, за день, уведано и пред посадом в прикрытии поставлен полк солдатский, и как следующая неприятельская партия около полуночи пришла, по оной учинено несколько залпов из ружья; неприятель видя, что о его приходе известны, не учиняя ни одного залпа, в бегство обратился, за которым гнав кололи и стреляли чрез все поле; сочтено убиенных 181, в плен взято 23»[1846].

Примечательные события происходили на раннем этапе войны и южнее Ладоги. В течение нескольких недель после нарвского сражения, уже в декабре 1700 г., командующему шведскими королевскими войсками в Ингерманландии генерал-майору Абрааму Крониорту было приказано перейти границу и на русских территориях заняться сбором контрибуции, а также разорять и уничтожать селения. В январе 1701 г. шведы предприняли наступление в направлении Ладоги (совр. г. Старая Ладога). Для защиты рубежей с русской стороны был выслан отряд из 400 белгородских стрельцов и полутора тысяч дворянской конницы, расположившийся в «пустом дворянском дворе» на реке Лаве. Согласно показаниям некоего сумского стрельца, когда «свейские немцы» силой до пяти тысяч внезапно атаковали 28 января, конница вышла в поле, дала бой, но не выстояла и бежала в Ладогу, произведя в городе великий шум. «А белогородцкие стрельцы в том пустом дворе засели и приступ к ним от немец был не малой. И… свейских немец побили оне з двести человек и взяли языков 5 человек» [1847]. На первый взгляд, это скупое описание можно отнести к числу не всегда достоверных донесений, в которых преувеличиваются как силы врага, так и собственные заслуги. Однако благодаря новейшему исследованию шведских архивов, у нас есть возможность увидеть этот бой с другой стороны и оценить весь драматизм практически неизвестного эпизода обороны русской границы в самом начале Северной войны.

Согласно донесениям самого генерала Крониорта, его отряд силой около 6000 ч. выступил к селению Saari (совр. дер. Шум на р. Сарья, притоке р. Лавы) 17 января. После перехода реки русские всадники отступили, а пехота скрылась в укрепленной деревянной усадьбе. Им было предложено сдаться, они отказались. Затем шведы попробовали поджечь строения, но под огнем стрельцов сделать этого не удалось. Безуспешная попытка повторилась 21 января. Крониорт приказал приготовить трое саней с горючими материалами, и утром 23 числа эти «зажигательные снаряды» покатили к стенам усадьбы. Стены дважды загорались, однако русские смогли потушить пламя, заливая его водой через крышу, а одни сани просто оттолкнули назад. Шведская пехота не смогла атаковать из-за глубокого снега, и нападение было отбито. Генерал потерял 81 ч. убитыми и ранеными и прекратил попытки; приказав своим войскам подготовить больше зажигательных саней, он отправил королю просьбу прислать в подкрепление мортиры и добавил, что, по его мнению, командовал обороной, должно быть, саксонец или поляк – настолько умелыми были действия защитников. 26 января прибыли запрошенные орудия, но вечером 28-го в темноте защитники сами покинули двор и скрылись! Карл XII задавался вопросом: как Крониорт со своим корпусом собирался дойти до Новгорода, если он не смог взять какой-то деревянной усадьбы?[1848] Это и вправду была первая неудача шведских войск на русском фронте после их оглушительной нарвской победы. Нам известны показания шведского участника тех событий; Ротка Мартинов был в войске Крониорта и попал в русский плен осенью того же 1701 года. На допросе он рассказал, что во время атак на усадьбу у шведов погибли до 500 и замерзли до 400 человек, что в шведском корпусе было две пушки и две мортиры, что в оставленной усадьбе шведы «застали болных и раненых немного и тех де людей они сожгли» и что из них одного стрельца оставили в живых, и он указал, где были зарыты русскими пушка и сорок мушкетов, этот арсенал отвезли в Ниен [1849].

Осада эта интересна еще и тем, что о ней сохранилось одно необычное свидетельство – церковная реликвия, «Сарский осадный крест». Согласно надписи на нем, ратными конными людьми командовал князь Григорий Путятин, а 400 ч. пехоты составляли «новгородских полков капитаны» с белогородскими и ладожскими стрельцами. Шведов было более пяти тысяч с четырьмя пушками и мортирой. Осада началась 17 января и длилась 11 дней; за это время произошло 12 «боев и приступов», но запомнилась она двумя событиями мистического характера. 21 января ладожскому стрельцу Иоанну Васильеву было явление Честного креста – именно эту реликвию стрельцы вынесли с собой из осады, позднее вокруг нее была сделана икона-складень, снабженная табличкой с надписью, ставшей источником приводимых здесь данных. Второе явление было во сне ладожскому конному казаку Петру Лосовикову – святые мученики предупредили спящего о неприятельском поджоге; и действительно, «неприятели привезли щит к конюшне на девяти санях и зажгли, и святых мученик заступлением от огня невредимы быша» [1850]. По другой версии, святые рекли Лосовикову, чтобы защитники не медлили, но шли в дом свой не страшась неприятелей. «Осажденные, благодаря Всевышняго за такой человеколюбивый промысел, и 28 числа того же месяца, в ночи, взяв с собой честный и животворящий крест, нося перед собой, прошли сквозь шведское воинство заступлением распятаго Господа и молитвами Пресвятой Богоматери, ничем невредимы»[1851]. Такой способ защиты как незаметное оставление обороняемого строения, описан в трактатах, мы встретим его ниже.