Некоторые пленники освободились из плена в том же месяце, но большинство провело в заточении полгода. Меншиков сообщал царю, что 29 января 1709 г. при нападении на малочисленный шведский гарнизон Опошни было отбито «сто наших…. которые у шведов за караулом были» [1822]. Из письма г. И. Головкина к В. Л. Долгорукому от 18 февраля мы узнаем, что атакой на Опошню руководил полковник Петр Яковлев и что выручены были взятые в Веприке [1823]. По-видимому, это была лишь небольшая часть гарнизона, поскольку известно, что веприкских пленников выручили шесть месяцев спустя: в бою 14 июня из заключения в Старых Сенжарах были освобождены более 1200 русских из Веприка и других мест [1824]. Согласно реляции о том бою, шведы стали убивать содержавшихся в крепости пленников, как только русские полки атаковали Сенжары. Погибли более 100 человек, прежде чем пленники стали защищаться подручными средствами («дубьем и кольем») и сами внесли весомый вклад в разгром шведского гарнизона[1825].

Командиры сдавшегося гарнизона Фермор [1826] и Юрлов наказания по-видимому не понесли; известно, что составлявший гарнизон Переяславский пехотный полк был в 1711 г. раскассирован [1827] Судя по сказке офицера этого полка С. И. Панова, освободившись с боем из плена, он был при Полтавском сражении на должности полкового обозного в полку Ю. И. Буша. На этом основании П. А. Кротов делает вывод, что все чины полка были распределены нестроевыми в обозы разных полков и находились в тылу. Таким образом, побывавший в плену полк был фактически распущен уже перед генеральной баталией [1828]. Можно, вслед за П. А. Кротовым, предположить, что Петр таким образом исключал психологическое воздействие бывших пленников на строевых чинов остальных полков. Возможно также, что это было наказанием за сдачу в плен. Однако представляется более логичным объяснение практического характера – когда в полевых условиях к армии присоединилась тысяча невооруженных людей, пристроить их и поставить на довольствие можно было, лишь разослав в обозы других воинских частей. Более того, из освобожденных веприкских пленников многие офицеры вскоре получили повышения («чином переменены»)[1829]. Об этом сообщает другой офицер того же полка, капитан Федор Петрович Кушников. Спустя 22 года после событий он записал в своей сказке, как «ис того полону чрез трудное домогателство с протчими российскими пленники, швецкой караул побив, свободу получили». За свое «полонное терпение» Кушников был назначен секунд-майором в рижский гарнизон [1830].

Бывало, что осаждающие сами попадали в плен во время стычек под стенами крепости. Например, под Нарвой 30 июня 1704 г. шведская вылазка смогла окружить и увести в крепость 8 преображенцев, хотя остальных подоспевшим на выручку солдатам удалось отбить [1831]. За пять дней до падения Нарвы при бомбардировке замка погиб содержавшийся там русский драгун [1832]. При Выборге русские гренадеры попали в плен в бою за капонир и были вызволены после сдачи города [1833]. Во время осады Штетина шведам тоже удалось захватить пленных, но задерживать их не стали. Шведский гарнизон 9 сентября 1713 г. сделал вылазку, отбил местечко Дам и захватил в нем некоторое количество пленных; 12 сентября из города к осаждающим были высланы русские раненые поручик и 15 рядовых [1834]. Очевидно, коменданту не хотелось тратить ресурсы на раненых пленников; возможно, немаловажную роль играло предчувствие неминуемой сдачи города, при которой гуманное обращение с пленниками могло быть «зачтено».

Примеры великодушного обращения с пленным противником действительно встречаются, несмотря на всю жестокость военных реалий той поры. В какой-то мере их можно объяснить особыми отношениями между офицерами, которые причисляли друг друга к одному сословию и считали в некоторых случаях приличным помогать попавшему в беду противнику. С другой стороны, известные нам примеры такого рода относятся к «южному фронту», где европейцы вызволяли европейцев из татарского рабства. В двух случаях благодетелем выступил Воевода киевский Речи Посполитой – Юзеф Потоцкий, находившийся в изгнании в Турции после 1709 г. сторонник шведской партии. Он выкупил у татар за 150 золотых червонных Московского полка капитана Нелидова, взятого на Пруте в плен; подарив капитану «от себя кафтан немецкий с позументом», воевода отправил его к русской армии[1835]. Тот же Потоцкий выкупил у татар в Бендерах пленного капитана иноземца Андрея Каленштена за 300 левков; отпустил ли воевода капитана Каленштена как ранее капитана Нелидова – мы не знаем, известно лишь, что иноземец «ушел оттуда и вышел на Немиров», где и был обнаружен царскими войсками [1836]. Сам Карл XII, находясь в Бендерах, спас из татарского плена российского офицера-иноземца. В августе 1712 г. из Бендер в Каменец-Подольский прибыл капитан Карл фон Рохенвилле «гренадерского Ропова полка, который прошлого года взят от татар в неволю и ранен, и оного король шведский выкупил и лечить велел; а понеже он, капитан, службы принять не хотел, то отпущен в Лоторанг в свое отечество. Ныне оный едет в Польшу к Царскому Величеству» [1837].