все было не так легко. Предлагаемая Платоном цензура по определению была бы дефектной, а в сетях его инквизиторов было бы полно дыр.

Уничтожение свободы неизбежно подразумевает уничтожение правды. Если правитель считает своим долгом кормить граждан только «здравыми» идеями, идеи необходимо просеивать и отбирать. Если правитель сообщает народу не все новости, а лишь их удобную часть, он лжет. Но на этом Платон не останавливался. «Уместный обман» и благородная ложь, по его мнению, могут быть необходимыми для того, чтобы обманывать не только народ, но и саму элиту. В этом нет сомнения, диктатор обязан лгать, или за него должны лгать его помощники (что примерно одно и то же). Как Платон мог примирить этот вывод с теорией царя-философа? Ведь философ – человек, который любит правду, а если царь должен лгать, пусть и время от времени, как с этим примирится живущий в нем философ? Поиски истины и стремление к абсолютной власти в высшей степени несовместимы.

Как замечает Поппер, «у Сократа был только один достойный последователь – его старый друг Антисфен, последний представитель великого поколения. Платон, самый одаренный из его учеников, оказался и самым неверным из них. Он предал Сократа точно так же, как предали его и дяди Платона. Эти не только предали его, но еще и пытались сделать соучастником своей политики террора. Однако не преуспели в этом, поскольку он оказал им сопротивление. Платон попытался вовлечь Сократа в свою грандиозную попытку построения теории задержанного общества. И ему это удалось без труда, поскольку Сократ был уже мертв. Я, конечно, знаю, что это суждение покажется чересчур резким даже тем, кто критически относится к Платону. Однако трудно вынести другой приговор, если посмотреть на „Апологию Сократа“ и „Критона“ как на последнюю волю Сократа и если сравнить это его завещание с завещанием Платона – „Законами“. Сократ был осужден, но его смерть не планировалась инициаторами обвинения. Платоновские „Законы“ восполняют это отсутствие преднамеренности. Свободная мысль, критика политических институтов, обучение юношей новым идеям, попытки ввести новый религиозный культ или даже только мнения – все это Платон объявил серьезными преступлениями Сократа. В платоновском государстве Сократу никогда не была бы предоставлена возможность защищать себя публично. Он просто был бы доставлен в секретный ночной совет с целью „лечения“ его больной души и, в конце концов, ее сурового наказания»[109].

Начав с концепции отвлеченной правды, представленной вечными Идеями, Платон постепенно опустился до уровня пропаганды, инквизиции и лжи во спасение. С первого взгляда между абсолютной истиной и откровенной ложью простирается пропасть, но Платон навел мосты, как будто даже не сознавая своего лицемерия. Сравните его аберрацию со взглядами ученых: мы делаем все, что в наших силах, чтобы приблизить истину с помощью последовательных приближений; мы не утверждаем, что обладаем истиной, но мы тянемся к ней и постепенно подходим все ближе; мы не начинаем со всей истины, но приобретаем все больше и больше. Последнее невозможно без свободы. Истина – не идеал, от которого мы отошли, как думал Платон; это идеал, к которому мы неуклонно стремимся. Истина – цель и предел, как и чистая демократия.

Религия Платона

В своем идеальном государстве Платон «учредил религию, которая значительно отличалась от тогдашней религии, и предлагал вынудить всех граждан верить в его богов под угрозой смерти или тюремного заключения. При задуманной им жесткой системе всякая свобода дискуссий исключалась. Но в его подходе любопытно то, что он не особенно заботился об истинности религии. Его волновало только одно: полезна ли она с нравственной точки зрения. Он готов был насаждать нравственность и поучать с помощью небылиц. Популярную мифологию он осуждал не потому, что она ложна, а потому, что она не способствовала добродетельности»[110].

Бесчеловечность Платона

Идеал Платона в виде застывшего совершенства и его коммунизм влекли за собой ненависть не только к свободе, но и к индивидуализму во всех его проявлениях. Любопытно, что его нападки на индивидуализм отличаются неискренностью и лицемерием. Иными словами, допустимо противопоставлять индивидуализм коллективизму и эгоизм – альтруизму. Плутовство же Платона (будем надеяться, оно было непоследовательным) состоит в уравнивании первой и второй частей каждой пары (индивидуализма с эгоизмом, коллективизма с альтруизмом). Далее можно прийти к выводу, что индивидуализм несовместим с альтруизмом, что и требовалось доказать. Человек должен быть коммунистом, иначе он – эгоистичное животное! Однако общее направление политического развития от Фомы Аквинского до наших дней состояло, напротив, в сочетании индивидуализма (свободы совести) с альтруизмом.

Платон не только отрицал индивидуализм; он не испытывал уважения к личности. Это становится ясно из процитированного выше отрывка из «Законов», а также из многих других. Позвольте привести еще одну цитату из того же труда: «Наилучшим является первое государство, его устройство и законы. Здесь все государство тщательнейшим образом соблюдает древнее изречение, гласящее, что у друзей в самом деле все общее. Существует ли в наше время где-либо и будет ли когда-нибудь, чтобы общими были жены, дети, все имущество и чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни? Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным, – глаза, уши, руки, – так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат и действуют, все восхваляют или порицают одно и то же? По одним и тем же причинам все будут радоваться или огорчаться, а законы по мере сил сплотят в единое целое государство, выше которого в смысле добродетели, правильности и блага никто никогда не сможет установить»[111].

Парадоксально, что писателя, который ненавидел индивидуализм, канонизировали как учителя гуманизма, а некоторые энтузиасты зашли настолько далеко, что считают его своего рода ранним христианином. Платон настаивал на таком полном подчинении личности государству, что его философия стала почти бесчеловечной. И все же его заблуждение было настолько глубоким, что он дал своему «Государству» второе название, «Справедливость», и значительная часть его книги посвящена обсуждению абстрактной справедливости.

Что такое справедливость? То, что в интересах государства. Государство справедливо, когда общество неизменно и поделено на касты. Каждый остается на своем месте. Принцип классового господства и классовой привилегии кротко принимается всем народом. Упорядоченный и неизменный город-государство – символ вечной справедливости. Платон выбрал такое определение справедливости, чтобы подкрепить свои тоталитарные представления, в то время как распространенная и разумная идея справедливости заключалась как раз в противоположном; поэтому его рассуждения подобны ходьбе по кругу.

Иногда в сочинениях Платона встречаются проблески человечности, особенно в ранних сократических диалогах. Так, в «Горгии» он утверждает,