распоряжение. Но еще минута – и было бы поздно. Барбара услышала шаги и едва успела спрятаться в кустах, как из-за деревьев появился человек, в котором она мигом признала одного из челядинцев графа Орренберга, ибо не раз видела его в замке, куда изредка отваживалась выбираться, чтобы продать яйца домашней птицы и молоко упомянутой коровы Пеструшки. При виде ребенка, лежащего в луже крови, мужчина обнаружил сильное душевное волнение. Он подхватил бездыханного мальчика на руки и бегом отнес к ручью, где принялся плескать ему в лицо, омывать раны и прилагать все усилия вернуть его к жизни, в бесполезности которых Барбара уже убедилась на собственном опыте. Однако она почла неразумным мешаться в дело, поскольку испугалась, как бы слуга не заподозрил ее причастности к смерти ребенка, увидев ее перепачканную волчьей кровью одежду и, возможно, заметив отсутствие у трупа левого мизинца. Посему она оставила мужчину продолжать свои благосердые усилия, а сама воротилась к бабушке со своей ценной добычей, использование которой, впрочем, пришлось отложить до нынешнего вечера, из-за трудностей со сбором других составных частей зелья.

Таков был рассказ Барбары, и Осбрайт возликовал всем сердцем, получив твердое доказательство невиновности Густава. Он спросил девушку, почему же она не сообщила об обстоятельствах происшедшего, когда проводилось расследование предполагаемого убийства; но оказалось, слухи о расследовании не достигли уединенной лесной хижины, о существовании которой не знали даже в ближнем поселении и обитательницы которой не сообщались с остальным миром, если не считать редких случаев, когда нужда заставляла Барбару, полную страха и трепета, наведываться либо в замок, чтобы продать свой товар, либо в деревню, чтобы купить предметы жизненной необходимости.

Осбрайт щедро вознаградил девушку за сведения, а затем, получив подробные указания, как добраться до деревни, немедля туда отправился, чтобы просить о помощи для своего незадачливого коня. Теперь юноша переменил свои планы: вместо того чтобы продолжить путь, он решил возвратиться к Леннарду Клиборнскому с объяснением тех обстоятельств, которые (по заверению последнего) составляли главное препятствие к его брачному союзу с Бланкой и примирению враждующих родственников.

Глава IX

Тебе души моей весь пыл

Навеки я отдал.

Я лишь одной тобою жил,

Одной тобой дышал.

Т. Мур[83]

По прибытии в замок Клиборн Осбрайт обнаружил, что там полным ходом идут военные приготовления. Весь передний двор был усыпан мечами и копьями; куда ни кинь взгляд, всюду вассалы налаживали свои щиты и нагрудники. Горя нетерпением поскорее поделиться с хозяином добрыми новостями, юноша не стал тратить время на выяснение причин такой суматохи. Он сразу поспешил в покои своего друга, где был обескуражен крайне холодным приемом.

Со всей искренностью и пылкостью своего молодого возраста Осбрайт потребовал объяснить столь разительную перемену в обращении – и с равно глубокими скорбью и ужасом узнал о преступлении, которым его отец обременил душу, и о страшном потрясении, которое оно произвело в Орренберге. Барон Оттокар всегда пользовался особенным расположением Густава и Ульрики. Его неизменное уважение к их мнению и пристрастное внимание к любым их заботам не только льстили их гордости, но и приносили значительную пользу во многих важных случаях. Богатство, влияние, знатное происхождение и военные таланты молодого дворянина делали его дружбу и поддержку бесценным сокровищем для тех, кому они оказывались. Его страстная привязанность к Бланке до недавних пор побуждала графа с графиней видеть в нем будущего сына, а великодушие, с каким он отказался от своих притязаний ради счастья Бланки и благополучия ее семьи, возвысило их уважение к нему до величайшего восхищения, каковое чувство разделял и благородный Леннард, чье сердце Оттокар полностью завоевал своим бескорыстным поступком. Посему весть об убийстве барона вызвала в Орренберге ошеломление, горе, жажду мести и неистовую ярость, невыразимые никакими словами. Ульрика бурно изливала враждебные чувства к Франкхайму, которые так долго сдерживала в груди. Нежная Бланка утопала в горьких слезах, попеременно жалея доброго юношу, с детства бывшего ей как брат, и сокрушаясь о новом препятствии к примирению с семьей возлюбленного. А Густав то оплакивал дорогого друга, ставшего, как он полагал, жертвой своей горячей приверженности интересам Орренберга, то превозносил его многочисленные достоинства и неоценимые заслуги, то клялся страшно отомстить кровавому варвару Рудигеру. Леннард, объятый не меньшим гневом, согласился, что за такое преступление не может быть возмездия слишком сурового, пообещал свою помощь в отмщении и, поклявшись прекратить всякие сношения с домом Франкхаймов, поспешил в свой замок, дабы вооружить вассалов и привести их на подмогу Густаву.

Осбрайт выслушал повествование хозяина в совершенном ужасе. Однако горячность, с какой он осудил убийство Оттокара, и жестокие душевные муки, которые он испытал, узнав о тяжком грехе своего отца, быстро изгладили из ума Леннарда неблагоприятное мнение о самом юноше. Славный рыцарь с привычной теплотой пожал ему руку и заверил в своем неослабном беспокойстве о его благополучии. Он от всей души пожелал Осбрайту счастья в грядущем, но добавил, что после своего клятвенного обещания Густаву вынужден ограничиться одними лишь пожеланиями. Отныне Осбрайту придется устраивать свои сердечные дела исключительно собственными силами. Если ему удастся соединиться с возлюбленной, никто не возрадуется за него больше, чем Леннард Клиборнский. Но никогда впредь не произнесет он имени Осбрайта в замке Орренберг – он в том поклялся Густаву – и не нарушит свое слово ни при каких условиях.

Все уговоры отступить от такого решения остались напрасными, и Осбрайт отбыл из Клиборна с тяжелым сердцем. Однако намек, оброненный славным Леннардом, не пропал втуне.

Если бы удалось умолить Бланку бежать с ним и сочетаться брачными узами, замок Клиборн стал бы для них надежным убежищем на время первой бури отцовского негодования. Сам он ни в чем не повинен, и, несомненно, Густав скоро перестанет уравнивать отца с сыном. Связанные нерасторжимым узлом, семьи будут вынуждены пойти на неизбежный шаг. Время, великий лекарь душевных ран, возможно, даже изгладит из памяти обеих сторон воспоминания о зверском убийстве Оттокара. А поскольку этот брачный союз неразрывно объединит интересы семейств, Недоверие – гнусное злобное чудовище, так долго разрушавшее счастье враждующих родственников, – неминуемо погибнет из-за отсутствия пищи. Правда, Осбрайт с полным основанием сомневался, что сумеет убедить Бланку покинуть обожаемых родителей, но все же решил попытаться. Нужно было немедленно изыскать способ встретиться с ней – а если она откажется разделить с ним судьбу, он твердо положил навеки распрощаться и с Бланкой, и с Германией, присоединиться к