Однако в Нью-Йорке на этот счет свои законы. Здесь мужчина никогда не обратит внимания на женщину, которая прогуливается по авеню, но заметит ее в баре или в ресторане. В этом гигантском мегаполисе все знают места, где можно завязать знакомство, и за редким исключением не пристают к понравившимся женщинам на улице, в парке или других общественных местах. Однако в этом есть свои недостатки. Мужчины, которые то и дело шастают по барам, как правило, не вызывают интереса у тех женщин, которые ведут замкнутый, упорядоченный образ жизни; их маршрут: дом — работа. Таким образом, они всегда оказываются в «мертвой зоне». В общественных местах знакомиться неприлично, а ходить с этой целью в бары и рестораны — опасно. Порядочные женщины чувствуют себя там скованно, многие вещи воспринимают с осуждением и вообще не доверяют завсегдатаям увеселительных заведений, считая их легкомысленными и развращенными. Кроме того, они не знают, как реагировать на те или иные конфликтные ситуации, которые постоянно возникают в местах скопления не совсем трезвых людей. Короче говоря, эти женщины склонны думать, что, направляясь в бар, они ищут приключений на свою голову, и предпочитают сидеть дома, что обрекает их на мучительное одиночество.

Интересно, а как она ведет себя дома, когда на нее никто не смотрит и не осуждает? Может ли хоть немного расслабиться, например, потанцевать перед зеркалом, виляя бедрами и высоко задирая ноги? Босиком шлепая по полу и изображая из себя обнаженную туземку каких-нибудь экзотических островов?

Трудно сказать, но когда-нибудь я непременно спрошу у нее, о чем она думала, когда в гордом одиночестве гуляла по пустынным улицам города. Позволяла ли она себе роскошь расслабиться, свободно дышать, никого не бояться и не оглядываться по сторонам? То есть, другими словами, способна ли она быть похожей на кошку, которая гуляет сама по себе и совершенно не заботится о том, что подумают о ней другие? И как бы она вела себя, если бы, к примеру, рядом шел я? Конечно, я не мог не льстить себя надеждой, что мне удалось бы найти с ней общий язык и завоевать ее доверие, но полной уверенности у меня, разумеется, не было. Было ясно одно: это либо самая настоящая простушка, готовая по недомыслию совершить ужасное преступление, либо чрезвычайно опасная и безжалостная особа, с которой лучше не связываться. Может быть, она знает какую-то страшную тайну тех мужчин, которые имеют неосторожность приставать к ней со своими потребностями?

Не знаю, что видел Дэвид, глядя на меня, а я видела перед собой большого мальчика-переростка, с которым я то и дело оказывалась в постели. И ничего романтического в этом не было. Он относился к числу тех моих друзей, с которыми я работала много лет и находилась в неплохих отношениях. Не реже одного раза в месяц мы собирались вместе, дурачились, шутили и смотрели фильмы. И это продолжалось уже почти год. Боже, когда я думала о нем, то мне казалось, что прошел не год, а намного больше. Этот год, конечно, сильно отличался от всего того, что было давным-давно. Тогда действительно была романтика, искренние чувства, которые постепенно развеялись, как утренний туман.

А в последние месяцы наши отношения стали просто невыносимыми. Мы так надоели друг другу, что стали избегать встреч и почти не замечали, когда не видели друг друга неделями. В конце концов я поняла, что мне это осточертело и пора завязывать. Не могу сказать, что не испытывала никакого удовольствия в постели, но секс без более серьезных чувств неизбежно превращался в гнусное совокупление. Это может показаться странным, но я всегда считала, что секс должен сопровождаться хотя бы каким-нибудь романтическим флером. Необходима некая изюминка, без нее остается просто масса смешных суетливых движений.

Разумеется, из этого вовсе не следовало, что я готова была вообще отказаться от секса. Нет, я по-прежнему хотела заниматься сексом, но с человеком, который либо мне дорог, либо от меня без ума. Заниматься любовью. Надеюсь, нет надобности доказывать, что между сексом и любовью огромная разница, тем более что я прекрасно помню свои прежние романтические связи, полные любви и искренности. Я помню, как при самом легком прикосновении к любимому все тело пробивал мощный электрический разряд, от которого кружилась голова и туманилось сознание. Даже стоять рядом с любимым человеком было огромным счастьем, не говоря уже обо всем остальном. Эти чувства трудно передать словами, но мне они хорошо знакомы, и без них я уже не могу.

Так, что еще я не рассказала? Ах да, конечно, Дэвид — мой хороший друг, но, к сожалению, наши отношения уже давно стали привычкой. У меня нет никаких сомнений, что мое решение причинит ему боль. Конечно, если бы я могла соврать, что встречаюсь с другим парнем и что у нас определенные планы на будущее, то все было бы гораздо легче, но я не умею лгать. У меня такое впечатление, что, единожды солгав, я уже никогда не остановлюсь, а это унизительно не только для меня лично, но и для тех, кого так или иначе коснется моя ложь.

Впрочем, минутку… Мне кажется, он когда-то говорил мне об этом. Уже не могу вспомнить точно, в какой именно форме и какими словами, но нечто подобное, по-моему, было. Мы долгое время не встречались и не занимались сексом. А потом он, видимо, решил, что эта несправедливо по отношению к своей давней подружке, и вздумал искупить вину. Что же он тогда сказал? Что-то вроде: «Знаешь, нам не следует больше спать вместе» или «Нам не стоит больше встречаться». Впрочем, это вполне могла быть и другая фраза. Например: «Пойми, дорогая, я не могу больше спать с тобой». Как бы там ни было, смысл сказанных им тогда слов был именно таким. И произнес он их не в шутку. Это было самое ужасное. Впервые в жизни я ощутила себя отвергнутой и обманутой, хотя до сих пор не могу сказать, что испытывала к нему какие-то глубокие чувства. Мне даже кажется, что я тогда долго плакала, но на людях старалась выглядеть по-прежнему жизнерадостной и беззаботной.

А он, казалось, не испытывал ни малейших угрызений совести и вообще чувствовал себя нормально. И тогда я подумала, что, может быть, так и следует реагировать на подобные ситуации. Зачем ломать голову, терзать себе душу сомнениями и сходить с ума? Ведь, в сущности, все очень просто. Я собрала все силы и пережила это унижение, и вот теперь пришел мой черед решить эту проблему раз и навсегда.

Стало быть, я просто скажу ему, что между нами все кончено. Скажу по телефону, чтобы не видеть его глаза и не испытывать себя на прочность. К тому же телефонный разговор можно прервать в любую секунду, а личная беседа может вылиться в скандал. Самое главное сейчас не сплоховать, не увильнуть.

— Дэвид Кейн, — услышала я в трубке до боли знакомый голос с неизменными деловыми нотками. Он работал дома и привык к многочисленным звонкам клиентов.

— Привет, мистер Кейн, — шутливо отозвалась я.

— Что случилось? — спросил он уже нормальным тоном.

— Ничего особенного, кроме, пожалуй, того, что мы больше не будем заниматься сексом! — выпалила я на одном дыхании и вдруг вспомнила, сколько лет набирала этот номер. Чего только не доводилось слышать этой телефонной линии, но такое впервые.