— Ты же знаешь, у меня клиториальный синдром. Когда меня слишком долго и слишком грубо стимулируют, я утрачиваю чувствительность и не могу кончить.

— Черт возьми! — крякнул он с придыханием. — Мне надо было сначала заставить тебя кончить, а потом уже заниматься собой. Хотя ты сама хороша. Так разозлила меня, что я забыл обо всем на свете.

— Это ты меня так разозлил, что я всеми силами старалась не поддаться.

— Тебе это не удалось, — хихикнул он. — Одному Богу известно, каких усилий мне стоило довести дело до конца. Ты лежала неподвижно, вот и расплачиваешься теперь за свое легкомыслие. А я готов на все, чтобы нормально закончить половой акт. Ты даже представить себе не можешь, какие унижения я могу вынести, чтобы добиться желанной цели. Я готов был рвать и метать, а ты ехидно посмеивалась и подкалывала меня.

— Ошибаешься, если бы я захотела помучить тебя, то сделала бы это без всяких проблем. Готова поспорить: если бы не моя помощь, ты ни за что на свете не смог бы кончить! А если бы при этом я сама хотела настоящего секса, то ты лежал бы сейчас в мыле и без задних ног, а не рассуждал.

— Да уж, конечно, мы такие опытные и такие страстные, знаем, как сводить мужиков с ума, не правда ли?

— Ты ненормальный.

— Ты тоже.

— Я ненормальная?!

— А-а-а! — завопил он что есть мочи.

Не знаю, что она с ним сделала, но несколько минут в комнате царила гнетущая тишина. Я уж подумал было о самом ужасном, но, к счастью, обошлось.

— Ну ладно, надо проверить, не звонили ли мне за это время.

— Валяй.

На какое-то время наступило молчание, а потом снова скрипнул диван. Вероятно, он вернулся к ней в постель. Ничего интересного я больше не услышал. Он что-то жевал, причмокивал, а потом парочка с азартом принялась комментировать политику президента в отношении Китая. Покончив с политикой, они еще долго обсуждали своих общих знакомых и бывших коллег.

— Ну так что, в конце недели пойдем в кино? — поинтересовался он напоследок.

— Может быть, — уклончиво ответила она и тяжело вздохнула. — Еще не знаю, чем займусь. У меня сейчас уйма работы. Позвони, если будет время и желание, что-нибудь придумаем.

— Нет, ты позвони мне, — заупрямился он. — Почему я всегда должен звонить тебе?

— Хорошо, какая разница.

По характерному звуку дивана я понял, что он встал и надевает брюки.

— Мне пора, — мягко сказал он.

— Ладно, давай, пока. Ты куда сейчас, домой?

— Куда ж еще.

Послышались шаги, а потом металлический щелчок дверного замка.

— Пока, — повторила она. — Будь осторожен, уже поздно.

— Угу, — промычал он и поцеловал ее.

— Не стоит благодарности, — весело заметила она и рассмеялась. Я не понял юмора, но догадался, что это часть какой-то хорошо известной им обоим шутки.

— Да уж, — захихикал он. — Я не пожелаю тебя даже самому заклятому врагу.

Она ответила ему смехом, затем последовал еще один поцелуй и дверь захлопнулась. Конечно, я понимал, что между старыми друзьями возможны очень простые отношения, но этот разговор показался мне излишне напряженным и каким-то не совсем обычным. Они хорошо знали друг друга, провели вместе уйму времени, чувствовали себя совершенно раскованно, и вместе с тем что-то их беспокоило. Точнее, не их, а ее. Женщина чувствовала себя не так комфортно, как могла бы при других обстоятельствах. Поначалу мои подозрения казались слишком умозрительными, но когда некоторое время спустя я услышал ее последний телефонный разговор с этим Дэвидом, понял, что чутье и на сей раз меня не подвело. Если быть откровенным до конца, могу признаться, что очень обрадовался ее решимости положить конец опостылевшей связи. Уж лучше так, чем взять и столкнуть его в реку. Интересно, как бы я повел себя в подобном случае? Впрочем, я был рад, что не знаком с ней лично и не подвергаюсь опасности. Не знаю, может быть, через пару лет у меня появится желание познакомиться с ней поближе, но сейчас такой потребности я не испытывал.

Нет, истинные любовники вряд ли могли бы позволить себе такую простоту. Чем больше я над этим думал, тем чаще приходил к выводу, что их отношения — самые примитивные и самые беззаботные, какие только можно себе представить. Полное отсутствие трений и волнений может быть только тогда, когда люди безразличны друг другу. И она не могла не чувствовать этого, не могла не ощущать безысходности таких отношений и их очевидной ущербности. Конечно, я не был уверен в этом на все сто процентов, но чутье подсказывало, что эта женщина просто-напросто устала от животного секса, лишенного истинной чувственности и романтической любви. Впрочем, я никогда не задумывался над подобными проблемами.

Когда я открыла дверь и увидела его на пороге, мне показалось, что я смотрю на него сквозь слипшиеся от застывшей крови веки. Причем в тот момент я еще не могла понять, чьей именно крови, моей или чужой. Да и сам стук в дверь я услышала как сквозь туман. Он был энергичным, настойчивым и в высшей степени требовательным. Так мог стучать только человек, который знаем чего хочет, и имеет право на это. Я собрала все силы и столкнула с себя бездыханное тело Бена. Это оказалось почти так же трудно, как убить его. А когда его грузное тело медленно сползло на пол, я услышала, как вырвались из его груди остатки воздуха.

Когда раздался громкий стук в дверь, я машинально обвела взглядом комнату и ужаснулась. Такого разгрома в моей квартире еще не было. Что же теперь делать? Открыть? Но для этого нужно хотя бы подняться на ноги, и сил не было. И даже если мне удастся это сделать, как я объясню произошедшее постороннему человеку?

— Грейс, открой, пожалуйста, дверь! — прозвучал из коридора мужской голос.

Корчась от боли и спотыкаясь на каждом шагу, я медленно поплелась к двери, щелкнула замками и широко распахнула ее. В ту же секунду в квартиру ввалился незнакомец и сразу же запер за собой дверь. Он был сосредоточен, по-деловому собран и делал все настолько быстро и решительно, словно бывал в моей квартире много раз. Я молча смотрела на него и ничего не понимала. Кто он такой, черт возьми, откуда взялся и что тут ищет?

Обычно я не без удовольствия показываю гостям свою квартиру, так как именно жилище по-настоящему выявляет характер его обитателей. И в этом смысле я всегда находилась в выгодном положении. Квартира моя производила на новых знакомых неизгладимое впечатление: в ней все было не совсем так, как у других. Когда-то здесь проживал наркоман, который, вероятно, между приемами доз выкрасил стены в темно-голубые и темно-красные тона с редкими вкраплениями оттенков зеленого. На стенах красовалось большое количество книжных полок, а по всем углам были расставлены коробки с компакт-дисками и магнитофонными кассетами, стулья, столы, стопки книг и журналов, большой диван, телевизор, стереосистема, компьютер, кондиционер, а еще два больших напольных ковра и огромных размеров кровать. Кроме того, в квартире было немало разнообразных сувениров из тех стран, где мне посчастливилось побывать, а также множество фотографий моих друзей и знакомых.