спокойный шёпот, от этого не менее зловещий, внезапно слетел с моих губ. — Дорожит ли тобой твоя хозяйка?

Моё тело окуталось Мглой, словно панцирем, заставив отшатнуться от меня всех, кто присутствовал рядом. Все поняли, ктоименно почтил наш стол своим присутствием. И мне не нужно было сейчас смотреться в зеркало, чтобы почувствовать, как из глазниц выползает Мгла.

Я сейчас ощущал каждого, кто находился не только в этом зале, но и далеко за его пределами. Обрывки мыслей, желания, мечты, эмоции… Весь тот спектр чувств, которые может испытывать любое живое или неживое существо.

Я — Тиамат чувствовал заинтересованность Свэйна с Олес, иррациональный страх Пандорры перед божеством, щенячий восторг Ньютона, который рассматривал возникшее появление Её, как очередную загадку… Чувствовал абсолютно каждого, как себя, и это не доставляло никакого дискомфорта.

Будто впитав сознание всех, я одновременно обрёл возможность жить каждым из них. Мне не нужно было объяснять, что я должен сделать, чтобы взять под контроль всех. Я просто знал.

«Не мешай, — прозвучал колокольчиком тихий смех у меня в голове. — Всему своё время, Первожрец».

Взглянув на Борзуна, я с удивлением понял, что кроме тщательно скрываемого беспокойства, в его эмоциях присутствует готовность, собранность… и страх. Маленький комочек липкого страха, который часто может перерасти в панику, а следом и в истерику.

— Приветствую, Тиамат, — уважительно поклонился Борзун, впрочем, не делая попытки подняться со стула, что я бы истолковал, как неуважение.

Но Тиамат, воплощением которой я сейчас являлся, было плевать на знаки внимания смертных. Той, которая видела саму Суть, не нужны лишние подтверждения.

— Мне повторить вопрос? — со смешком сказал я, заставив Борзуна слегка спасть с лица.

Кстати, его фигура в магическом зрении отличалась от наших — плотно окутанных Мглой. Она светилась ярким ровным светом, но в нескольких местах я рассмотрел серые проплешины, будто маленькие спруты, оплетающие липкими щупальцами сияющую ауру, забираясь всё глубже и глубже внутрь тела.

«Всё-таки заметил, — довольно прошептал голос в голове. — Догадываешься, что это?».

Точного ответа я не знал, но с большой долей вероятности можно утверждать, что ничего хорошего эти странные образования не несут. Слишком разительным был контраст между ровным сиянием ауры Эмиссара и этими серыми паразитами.

«Ты прав. Это его убивает. Медленно, незаметно, но неотвратимо.

— Миардель?

— И её божественная сила, — подтвердила мои подозрения Тиамат. — Тело простого смертного никогда не сможет вынести и малой части мощи Бога. Противостоять этому могут только такие как ты».

Она не сказала слова «Первожрецы», но это было и так понятно, поскольку на своём астральном теле я не увидел никаких инородных вкраплений. Только непроницаемый покров Мглы, делающий меня похожим на тень в жаркий солнечный полдень.

Примечательно, что все те, кто входил в состав «Мастеров Мглы», отличались лишь плотностью мглистой дымки. Все, кроме Ньютона, который по её плотности мог посоревноваться разве что только со мной.

«Это мой дар ему. Он сделал для Сердца Хаоса практически невозможное. Он заслужил».

Я еще даже не успел задать вопрос, как мгновенно пришёл ответ, что с Сердцем Хаоса, без Её ведома никогда ничего не случится, несмотря на наложенные ракшасом Печати, так что мне больше не стоит переживать по этому поводу.

«Ну хоть с этим разобрались».

Весь разговор с Тиамат занял не более одного мига.

Принципа того, как она это делает, я не знал, но подозревал, что это какие-то фокусы с течением времени, или с разгоном сознания, когда замедляется не время, а наоборот — мозговая активность возрастает настолько, что вокруг проходят лишь доли секунды, в то время, как по ощущениям, прошло значительно больше.

— Не нужно повторять, — «отмер» Борзун. — Я не могу ответить на твой вопрос. Никто не может проникнуть в божественные помыслы, чтобы знать наверняка.

— Неправда, — последовал ответ. — И сейчас ты врёшь мне, Эмиссар. Вот мой Первожрец прекрасно знает, насколько дорог мне. Пусть он сам скажет.

И это было правдой.

Сейчас я это знал наверняка. Чувства Тиамат больше не являлись для меня закрытыми. Можно было подвергнуть сомнению их искренность, представив, что они наведённые, или выставлены для меня напоказ, но — нет.

То, что открылось мне — было истиной. Каждой частицей Мглы я отныне чувствовал это. Наваждение внезапно схлынуло, и ко мне вернулась возможность говорить.

— Я знаю точно, что моя Богиня дорожит мной, насколько может дорожить мать своим ребёнком, — сейчас мой голос излучал непоколебимую уверенность. — А вот ты этого сказать не можешь. Почему?

Настороженность из глаз Борзуна никуда не делась, но и возражать он не стал, ожидая следующих слов. И на мой вопрос он тоже не ответил.

— Ты же знаешь, что умираешь? — властно спросила Тиамат, вновь «перехватив» управление. — И жизненный путь Эмиссара не так уж и долог, как тебе бы этого хотелось. Так что, прежде, чем начать мне возражать, советую просто вспомнить свои ощущения, когда ты говоришь с Ней, когда ты используешь то, что сейчас покоится в твоей сумке. Всё чаще и чаще. И, наконец, когда ты пользуешься силой, которую она тебе щедро предоставляет. Вспомни и задумайся, Эмиссар. Для себя, ведь мне твой ответ не требуется, я и так всё знаю.

Он вздрогнул. Во взгляде на миг промелькнула паника, но он сумел взять себя в руки. Решительно тряхнув головой, Борзун нахмурился.

— Моя жизнь в Её руках. И если так будет угодно, я отдам её во Имя Её.

«Фанатик. Долбанный фанатик, которого ничем не прошибить».

— Что ты хотел мне сказать? — продолжила Тиамат. — Ты ведь явился с посланием ко мне, а не к нему? Верно?

— Да. Я пришёл донести слова Миардель, через твоего Первожреца, — глухо ответил Борзун, впервые отведя глаза. На принесённый Ставром, исходящий пряным запахом варенного мяса, заказ он даже не глянул.

— Говори, — холод в моём голосе понизился ещё на несколько градусов, а языки Мглы на миг вспыхнули и обволокли меня и Борзуна, сформировав непроницаемый кокон. — Говори же, у тебя осталось не так много времени.

— Миардель предлагает сделку, — костяшки пальцев его, охватывающих потёртые ножны, заметно побелели. — Полноценный союз с ней, если ты отвергнешь предложение Ллос.

— Вот как? — на миг задумалась Тиамат. — А в чём тогда моя выгода?

— Взамен она согласна отдать тебе один из своих Алтарей.

Сказанное меня не удивило — оно повергло меня в шок. Чтобы Миардель добровольно согласилась отдать часть могущества той, приходу которой она всеми силами желала воспрепятствовать? Этого слишком фантастически звучит и просто не может быть правдой.

— Только союз? — я почувствовал, как мои губы разъезжаются в зловещей