в расследовании, как и в истории, не может быть сослагательных наклонений.

– Надеюсь, вы не вините себя, – Ама немного притих и будто хотел погладить меня по руке, да не решался.

– В деле о пропавших мальчиках я была всего лишь патрульной, а в деле Микаши Ори вообще не принимала участия, – я вздохнула, вспоминая мост Касуми, на котором Ама должен был встретиться с женщиной с куклой и возле которого я беспечно дежурила год спустя. – Кроме того, винить себя – крайне бесполезное занятие, съедающее кучу времени и нервов. Признал ошибку – исправляй и не рефлексируй. Или прости себя и двигайся дальше.

– Вы очень интересный человек, Рензо‑сан, я ведь уже говорил? – по губам Амы скользнула улыбка, но вот взгляд оставался серьёзным. Захотелось его такого поцеловать – и плевать на ассасинов и кто там ещё за нами наблюдал. Но Ама перемялся и потянулся за сигаретами. – Столько нюансов в этом деле…

– Есть ещё один любопытный момент: пропавшие мальчики всё же встречались с кукольником.

– А? Что это значит? – Ама весь встрепенулся, напоминая воронёнка: даже пачку выронил. – Не могли же все покрывать Микаши Ори!

– Семьи и не покрывали, говорили правду. Видишь ли, встреча происходила во время Хинамацури. Ход смелый и гениальный! Хоть это и праздник девочек, мальчикам, особенно маленьким, тоже очень интересно посмотреть на выставку кукол, – я прикрыла один глаз и выставила два пальца в сторону Амы, будто прицеливаясь. – За неделю, пока длился праздник, с конца февраля по третье марта Микаши Ори с лёгкостью объездил все крупные города префектуры Канагава, высматривая жертв. И каждого мальчика он очаровывал куклами, так не похожими на традиционные.

– Но как же… Откуда вы это узнали? – Ама выглядел одновременно расстроенным и сражённым.

– От конкурента Микаши Ори. Буквально перед поездкой сюда знакомый из департамента наконец нашёл его контакты. Задачка усложнилась сменой имени и местожительства. Добродушный дядька, руководитель театра миниатюр, в то время он пристально следил за Микаши Ори с помощью нанятых людей. И, судя по всему, именно конкурента Микаши опасался как того, кто может его сдать.

– Вот как…

– Держи друзей рядом, а врагов на мушке, – я надавила пальцами Аме возле сердца.

– А вы не думаете, что он наговаривает? – Ама хмурился, весь снова смурной и зажатый. Похоже, его задело сокрытие информации.

– Не думаю. Смысла в этом нет. Микаши Ори в тюрьме, а тот человек давно состоялся и стал известным в определённых кругах. Даже если предположить, что Микаши Ори выйдет из тюрьмы и продолжит заниматься кукольным ремеслом, нишу он явно не отобьёт, сколь бы талантливым ни был.

– Вы правы… – Ама покачал головой, словно болванчик, и наклонился, поднимая сигареты. – Больше никаких несостыковок не обнаружили? Тогда продолжим обследовать рёкан.

– Обнаружила. – Я цепко схватила Аму под локоть, развернул на ходу и всё же поцеловала: в простом соприкосновении губ крылись надежды и сожаления. – Мне стоило раньше с тобой это обсудить. Хотя при однозначной важности, в поисках нам эта информация не поможет.

– А вот тут вы ошибаетесь, Рензо‑сан, – Ама сверкнул глазами, словно хищная птица, наметившая добычу. – Для любого представления нужны пространство и свет. И капля сакральности.

Вот что‑что, а вскрывать алтарь мне в жизни ещё не доводилось. И всё же мысли о кощунстве или осквернении не посещали: в богов я не верила так же, как и в духов. Однако придумано было ловко – род Шиньи издавна проповедовал буддизм, поэтому наверняка нишу в стене всегда обходили стороной. Между тем перегородка за статуэтками оказалась полой, а в глубине чаши покоился волнистый волос: увы, без корневой части. Оставалось понять, как проникнуть в место, где покоились ответы и тайны.

Мы с Амой сошлись на том, что механизм должен быть одновременно простым и хитрым: чтобы была возможность быстро проникать туда и чтобы ребёнок не смог самостоятельно выбраться. Путём перемещения статуэток удалось обнаружить скрытый рычаг, в определённый момент с тихим щелчком выступивший из верхней части ниши. Переглянувшись с Амой, за этот самый рычаг я потянула, и алтарь как бы провалился вглубь ниши, открывая взору ступеньки, уходящие вниз. Такие узкие, что только ребёнок, казалось, и мог ими пользоваться. Ребёнок – или сгорбленный невысокий человек. Ступеньки уходили во тьму, и я словила одновременно приступ лёгкой клаустрофобии и страх темноты. Я честно попыталась сдвинуть алтарь ещё больше вглубь, но это было бесполезно: тот лишь перемещался туда‑обратно.

– Сможешь пойти на разведку в одиночку? – я старалась сохранять спокойствие, хотя из этого подвала тянуло стылым воздухом и даже без люминола с ультрафиолетом я выцепила застарелые брызги крови на ступеньках.

– Я справлюсь, Рензо‑сан. – Ама подтянул и зафиксировал с помощью тесёмок рукава и штанины, поправил бандану.

– Надень на всякий случай это. – Я протянула респиратор, который Ама удивленно повертел, но на лице пристроил. – А ещё не забывай брать образцы и делать фото. Доказательств много не бывает, особенно в таком деле.

Я передала Аме фотоаппарат с мощной вспышкой, который приобрела ещё для поездки в США, и свою сумку. В ней лежали пробирки, ватные палочки для сбора различных образцов, фонарик с ультрафиолетом и пшикалка с люминолом.

– Чувствую себя мегакрутым криминалистом, – из‑за респиратора Ама говорил приглушённо, но в голосе его слышался смешок.

– Будь осторожен, – я посторонилась и направила свет обычного фонаря на ступени. – Там явно должен быть выключатель, но лампы могли испортиться за столько лет простоя.

– Я всё‑таки профессионал, не переживайте. – Ама стал ловко спускаться, загораживая собой проход, а через несколько секунд уже махал снизу, пристраиваясь на корточках и собирая образцы крови со ступенек.

– Что там дальше? – Я пожалела, что не догадалась прихватить с собой рации, и хотя их наверняка можно было попросить у слуги, именно сейчас я особенно не хотела оставлять Аму совсем одного.

– Здесь мастерская, – Ама, к счастью, быстро отозвался, и благодаря эху слышно его было хорошо. – Вижу стол, на нём инструменты, шарнирная заготовка… А рядом металлическая рама, к которой явно кого‑то привязывали. Я сейчас попшикаю и просвечу ультрафиолетом. – На мучительную минуту повисла тишина. – Есть следы крови… Везде. Боюсь предположить, что здесь происходило.

Я представляла запросто: этот ненормальный кукольник в стремлении создать живую куклу проводил эксперименты прямо на живых мальчиках. Главный вопрос: что он делал с ними дальше. Поскольку кровь – даже очень много крови – без тела или останков не являлась доказательством убийства. Ушлый грамотный адвокат мог и вовсе вывернуть так, что Микаши здесь жизни спасал. А потом мальчики испарялись, ага, в воздухе…

– Выключатель не нашёл?

– Ещё нет. –