день девушка старалась занять себя делами. Благо, этого добра хоть отбавляй. Одно занятие сменяло другое. То один урок, то следующий. Милли выполняла все задания с особой тщательностью. Лишь бы отвлечься от ненужных мыслей.

Постепенно день склонился к вечеру. Миланья сразу направилась к себе, в свои комнаты. Ни есть, ни с кем-либо общаться ей не хотелось. Она сразу пробралась в свою спальню и заперла дверь. Милли прислонилась спиной к стене и огляделась. Как будто впервые увидела комнату. Обстановка здесь в стиле большого дома. Росписи на стенах, немного лепнины. Массивная мебель из лакированного тёмного дерева. Обивка и покрывала в зелёно-белых тонах. Конечно, такой дизайн не совсем в её вкусе, но переделывать что-то и затевать ремонт не хотелось. В конце концов, это богатая роскошная обстановка в стиле Септимуса. Вполне себе пойдёт.

Закончив думать об интерьере, Милли направилась в душ. Затем облачилась в любимую ночную сорочку с оборкой на груди и длинной до пят, и залезла с головой под одеяло. Хотелось поскорее уснуть и ни о чем не думать. Тихий, но настойчивый стук в дверь не дал этого сделать. Милли не хотела реагировать и лишь сильнее закуталась в одеяло. Внезапно на панель поступило сообщение. Связь в большом доме ловила слабо, но всё-таки была.

Эд: "Если ты не откроешь, я выломаю дверь."

Пришёл наконец-то! И где только он шлялся целый день? Миланья улыбнулась сама себе и написала ответ.

Милли: "Дверь крепкая. Там цельное дерево. У тебя сил не хватит."

Эд: "Проверим?"

И стук сменился шумным грохотом, как будто кто-то с размаху всем телом врезается в деревянный массив. Пришлось ей подняться и отпереть дверь.

— Совсем дурак! Весь дом разбудишь! — недовольно буркнула она, находясь на пороге.

— Сейчас девять вечера. В это время никто не спит. — Эдик с виноватым видом стоял в коридоре. — Впустишь?

У мужа было такое несчастное выражение лица, что конечно она его впустила. Они оба сели рядом на кровать и какое-то время молчали.

— Ты хочешь, чтобы я отказался от науки? — негромко начал он, — ты против экспериментов?

— Нет конечно, — тоже тихо ответила она. — Я зря так утром сказала. Но Эд, это же просто ужасно! Ты отсутствовал целый месяц!

— Ты скучала? — он тихонько приобнял её за талию, — Выходит, я тебе нужен?

— Конечно нужен! Дурак! — она не выбирала слова. Эд притянул Милли к себе и обнял. Её голова оказалась у него на груди и она зарыдала, уткнувшись в его плечо. Сдерживаться не осталось больше сил.

— Милочка, не надо так, успокойся, — шептал он ей на ухо, крепко обнимая. — Всё хорошо, не плачь. Ты же знаешь, я очень тебя люблю. Всё для тебя сделаю! Только не плачь!

Проплакав ещё какое-то время, она успокоилась. Затихла в его объятьях.

— И где ты шлялся целый день? — ещё всхлипывая, спросила она. — Почему сразу за мной не пошёл, а только сейчас, вечером явился?

— Ну… Я боюсь, когда у тебя глаза зелёные. В такие моменты к тебе лучше не подходить. И я решил не рисковать.

— И что ты делал весь день? Опять пыхтел в лаборатории, оказывая человечеству невероятную услугу?

— Нет. — он пропустил её сарказм мимо ушей. — Я решил исправить ошибку с подарком и купить то, что тебе точно понравится.

Милли чуть отстранилась от мужа и с интересом посмотрела на него. Эд довольно улыбался.

— И??? — она была заинтригована.

Вместо ответа Эд полез в карман, достал связку ключей и отдал жене.

— Что это? — Милли принялась внимательно рассматривать связку. — Я не понимаю…

— Ну сам подарок находится внизу, в гараже. Это ключи от него.

— Машина? — догадалась она и сразу повеселела. В глазах загорелись задорные искорки. Этот подарок ей действительно по вкусу. — На колёсах?

— Да, на колёсах. Других на Септимусе нет. И скорость у неё невысокая. Больше двухсот километров не рекомендуется выжимать.

— Только двести? — разочарованно спросила она.

— Да. Иначе нельзя. Это Септимус. Но поверь, это одна из лучших моделей. Полный привод. Можно убрать крышу и преобразовать в кабриолет. Так ехать интереснее.

— Здорово! Я хочу посмотреть!

Милли сорвалась с кровати, но Эд ловко подхватил её на руки и вернул на матрас. Прижал к покрывалу, навалившись сверху.

— Посмотришь, но позже. — он буквально навис над ней, не давая подняться. Да она и не сопротивлялась. — Я ведь тоже соскучился. Какая же ты красивая!

И они занялись тем, чего им обоим так не хватало весь этот месяц.

Наигравшись вдоль, они наконец отлипли друг от друга. Обессиленные, но счастливые, они просто лежали рядом.

— Ты теперь здесь живёшь? — Эд с интересом разглядывал комнату.

— Да, мне вид из окон нравится.

— А как же утверждение, что ты в большой дом ни ногой?

— За время, что тебя не было, много что поменялось. Если бы чаще приходил, был бы в курсе жизни семьи, — опять подколола она его.

— Я заметил. Смотрю, вы с дядей подружились. — он пропустил язвительное замечание мимо ушей.

— Да, — подтвердила Милли, — твой дядя больше не стремится меня убить, и наши отношения перешли на новый уровень.

— Милли! Зачем ты так о дяде? — не понравился Эду ответ. — Он вовсе не хотел никого убивать, мы же это уже обсуждали…

— Хотел, ещё как хотел, — Милли глубоко вздохнула, — он мне сам сказал. Можешь у дяди спросить, если не веришь. Но лучше не трогай его. У моих родителей и твоего дяди много чего в прошлом произошло. И ворошить это не стоит. Мне удалось уговорить дядю оставить прошлое в прошлом. По крайней мере, сейчас он спокоен. Пусть так и будет. Воспоминания тяжело ему даются. — Милли повернулась на бок, чтобы видеть мужа, — Поговорим лучше о настоящем. Со слов твоего дяди, репутация нашей семьи в высших кругах Септимуса ниже плинтуса. И, как я поняла, ситуация прям край.

— Да, боюсь, что так, — настала очередь Эда глубоко вздыхать, — нас никто не любит. С одной стороны завистливые аристократы, готовые разорвать нас при первой возможности. С другой