– С тобой невозможно разговаривать! У Густава в правом боку болит.

– Аппендицит!

– Нет, вверху, под ребром.

– Тогда пить меньше надо и жирного не есть! Печень это!

– А я тебе о чем? Это все твой Олег довел человека до полной потери здоровья. Чувствовала, ему эта поездка боком выйдет. Вот теперь и болит!

– Алина, хочешь возиться с Густавом, поставь ему клизму. Поверь, она не повредит, очистится кишечник, шлаки выйдут. Только проблема, где такую огромную найти, чтобы его проняло?

– Нет, клизма – это как-то не эстетично, – приняла всерьез мое предложение Алина. – А вот слепое зондирование – это идея.

– Вот-вот, завтра с утра и займитесь на пару, только очередь в туалет сначала установите, и вперед к здоровому образу жизни!

– Ты бессердечная и жестокая, равнодушная к чужим страданиям, – обиделась на меня подруга и положила трубку.

Как будто кто-то думал о моих страданиях! Я отодвинула от себя подальше телефон, включила телевизор и тут же его выключила. Батюшка в праздничной рясе доходчиво объяснял, как следует встречать праздник Пасхи. От его правильных речей настроение у меня не улучшилось. И чтобы себя чем-то занять, я решила позвонить в справочную, узнать номер телефона Веры Краюхи.

Телефон мне дали. На этот раз мне повезло: ответили сразу.

– Алло, – на том конце провода прохрипел бесполый голос. Наверное, кто-то из родственников Веры снял трубку.

– Можно пригласить к телефону Веру?

– Я вас слушаю, – надо же голос принадлежал Аниной подруге. Хотя чему я удивляюсь? У моей приятельницы подрастает дочка. Удивительно красивая девочка с нежным личиком, с глазами небесного цвета и пушистыми ресницами, и обладает она таким басом, что когда плачет, народ оглядывается в поисках гуляющего по улице медведя. Вполне возможно, Краюху тоже бог наградил хриплым от природы голосом.

– Вера, не могли бы мы с вами встретиться? Это касается вашей подруги Ани Щегловой.

– А что Анька учудила на этот раз? Вы кто? – засмеялась в трубку Вера.

– Если можно, я расскажу вам при встрече?

– Тогда подгребай, – Вера перешла со мной на «ты». – Адрес знаешь?

– Знаю.

– Только поторопись, я с девчонками на всенощную службу в церковь собираюсь, можешь не застать.

– Хорошо, Вера, я скоро буду.

Бросив фотографию Олега в сумку, я собралась уже выскочить из квартиры, как в дверь позвонили.

– Кто?

– Это я, Юра.

На пороге стоял Петров с корзинкой в руках.

– Марина, это тебе Татьяна передала. Здесь пасхальные куличи и крашеные яйца. Понимаю, тебе не до всего этого, но завтра праздник. Скушаешь.

– Спасибо, Юра. – Петров своим куличом растрогал меня до слез. Как же права пословица: «Друзья познаются в беде»! Никто не хочет портить себе праздник, все сидят дома и упиваются мещанским счастьем, и никому до меня нет дела. Даже Алина, лучшая подруга, и та шарахается от меня, будто несчастье – это проказа и передается воздушно-капельным путем. Только собой и Шульцем занимается. – Спасибо, Юра, ты единственный, кто рядом со мной в трудную минуту. Извини, не могу пригласить тебя в дом, убегаю.

– Куда на ночь глядя? Может, тебя проводить или свозить? – предложил свои услуги Петров.

– Вообще-то тут недалеко. Но если ты не торопишься, буду очень тебе признательна, – согласилась я. Бродить по ночным улицам – опасное занятие для одинокой женщины.

– Куда ехать? – спросил Петров.

– Чехова, дом пять. Там живет Вера Краюха, близкая подруга Ани Щегловой.

– И зачем тебе эта Вера? – вздохнул Юра.

– Если честно, не знаю. Иду методом тыка.

– Куда идешь, Марина? Умоляю, не забивай голову ерундой. Олег был безумно в тебя влюблен. Какие амуры на стороне ты пытаешься ему приписать? И с кем? С этой… – Петров не на шутку разошелся, отстаивая честь своего друга и начальника.

– Юра, успокойся, пожалуйста. Понимаешь, ведет меня какая-то внутренняя сила. Чувствую, что должна побывать у этой Веры. В конце концов, я не могу сидеть дома, я сойду с ума от неопределенности.

– Какая сила? Что должна? Какая неопределенность? Зачем тебе все это? О-о-о! – застонал Петров, остановив машину во дворе дома номер пять по улице Чехова. – Поехали домой?

– Нет, я пойду!

– Тогда и я с тобой!

Мы поднялись на третий этаж и позвонили в шестую квартиру. Я ожидала увидеть небесное создание, молоденькую девушку, скромно одетую, гладко причесанную, в платочке, собирающуюся всю ночь отстоять со свечой в руке в церкви, распевая церковные псалмы.

Дверь отворилась, и передо мной возникло нечто, напоминающее больше австралийского красноголового попугая, чем девушку с таким милым православным именем – Вера.

На этом образе и подобии были натянуты лаковые штаны цвета ультрамарина, плотно обтягивающие сочный зад, фиолетовый топ, облегающий внушительный бюст, и зеленый жакет нараспашку.

«Не хватает чего-нибудь желтенького. К примеру, платочка на шею. И тогда пожалуйте на ветку в тропический лес», – подумала я и подняла взгляд поверх одежды.

Над всем этим разноцветным великолепием возвышалась голова с бело-красными перьями вместо волос. Вера была выкрашена в блондинку, но для парадного выхода она часть прядей покрыла тональным лаком для волос. Прядки торчали в разные стороны, чередуясь белая с красной. Авангард в чистом виде. Уши у девицы были проколоты по всему периметру мелкими сережками-гвоздиками, как и у Ани, – не зря же они были подругами.

В пупке, выглядывавшем из-под короткого топа, также поблескивала серьга, пирсинг. Сережка была большая, с болтающейся на кольце звездочкой. У звездочки были неровные края, которые постоянно цеплялись за низ топа. Я задержала взгляд на Верином пупке: как же это должно быть неудобно и больно. Не думаю, что у девушки есть собственное авто. А теперь представьте себе на миг, если она с этой серьгой в пузе зацепится в общественном транспорте за чью-нибудь кошелку или авоську. В жизни не пошла бы на подобную пытку, даже при условии, что это супермодно.

В руках Вера держала кисточку и палитру косметического набора, мы застали ее в момент нанесения на лицо боевого раскраса. Один глаз был уже подведен, второго рука мастера коснуться еще не успела. От этого глаза выглядели разными, вернее, на фоне одного, ярко очерченного, второй в полумраке коридора как-то сливался с лицом, и создавалось впечатление, будто девушка одноглазая.

«Девушка-циклоп», – мысленно окрестила я ее.

– Ой, вы Вера? – робко спросила я.

– Ну, я. Ты, что ль, звонила? – увидев меня, она так и не перешла со мной на «вы», хотя по возрасту я была намного ее старше.