Она открыла рот, вывалив набок чешуйчатый розовый язычок, посидела так с минуту, ловя «ничем не омрачаемый кислород». После чего скомандовала:

— Пойдем уже, и так задержались.

— Куда? — под неодобрительные взгляды напарницы Феликс надел обратно «вонючую тряпку». В куртке на практически голое тело даже в таком мягком климате оказалось прохладно.

— В гостиницу, конечно, — как-то подозрительно ласково ответила Катерина, — будем оттачивать твои воровские навыки!

— Почему мои?

— Мои уже на высоте, а тебе, — кошка недовольно покосилась на его ворот, — еще тренироваться и тренироваться.

К удивлению Феликса, никто не обратил внимания ни на него, ни на кошку, грязно-серую, покрытую кое-где клоками свалявшуюся шерсти. Более того, Катерина стала неприметнее — грязь распределилась по шкурке равномерно и местами она вовсе сливалась с серыми стенами, тротуаром и пальной придорожной оградой.

Они без проблем вошли в гостиничный холл, преодолели ресепшен с очередью заселяющихся, спокойно поднялись по лестнице на третий этаж.

В коридоре никого не оказалось. Только в самом конце, далеко-далеко, стояла у открытой двери тележка горничной. Её самой видно не было.

— Живо! — заворчала из переноски кошка.

Феликс прибавил шагу и почти влетел в нужный номер.

— Бери чемодан и рвем... — продолжала Катерина и вдруг сбилась, — подожди-ка, выпусти меня!

— Зачем? — не понял Феликс.

Он уже взялся одной рукой за ручку небольшого чемоданчика, обтянутого мягкой кожей насыщенного вишневого цвета. Второй, парный ему, но чёрный, лежал в углу, распакованный.

— На прогулку пойду, — ехидно ответила агент, — найду себе песочницу побольше и буду копать ямку!

— Сейчас?

Феликс выпустил чемодан из рук и тот с приглушенным «бах» упал на гостиничный ковролин.

— Нет, завтра! Открывай уже, — прошипела кошечка, — и заканчивай дерзить старшим!

Феликс будто очнулся и открыл переноску. Кошка вылетела наружу, но побежала, почему-то не в сторону уборной, а к письменному столу у окна.

— А вы сильно старше? — уточнил он, наблюдая, как нервно дергается кончик пыльного хвоста.

Кошка проигнорировала вопрос:

— Иди сюда.

Феликс встал и подошел к ней. Она склонилась над столом, опираясь о самый краешек своими крошечными лапками. На столе лежали какие-то бумаги, коробочки, письменные принадлежности.

— Ничего не трогай, — предупредила она, — сфотографируй стол и после каждый документ отдельно.

Сверху, видно, Атлан читал эту бумагу последней, было приглашение на похороны Джаспера Шабы.

Уголок был чуть смят, будто Атлан долго и с сожалением держал его в руках. Судя по дате, указанной в приглашении, похороны должны были состояться послезавтра утром.

Ниже лежал журнал «Практическое маг. растениеводство», номер от 17 июля прошлого года. Феликс этот журнал знал — перебирал подшивку, пока готовил вторую главу курсовой. Журнал издавался кафедрой Маг. Растениеводства и был наполнен поздравлениями с защитой диссертаций, перечислениями новых селекционных видов винограда и рапса, полезных для магической промышленности и научными публикациями о пользе компостных куч.

Номер был открыт на нетипичной для журнала статье — интервью с охотником на морской янтарь. Судя по заголовку — он выловил что-то недалеко от поселка Янтарный в Калининградской области.

«О, это же здесь, недалеко, — подумал Феликс, делая кадры, — наверное, потому и он это и читал».

Кто именно и что выловил — было непонятно, эта часть интервью была скрыта уже упомянутым приглашением.

— Это, — кошка указала носиком на снежно белый листок, торчащий из-под журнала, — крупным планом.

Собственно, торчал не листок, а только его самая нижняя часть.

Феликс опознал министерскую бумагу и, нагнувшись над столом, чтобы взять кадр крупнее без потери качества, заметил даже самый краешек Министерской печати — нарвал в кольце огня и надписью по краю «Министерство Магии российской Империи». Такую просто так не ставят — это официальный документ!

Он наклонился еще ниже и увидел полузакрытую журналом последнюю строчку:

«...ост хранителя Артефактории № 8.»

Ниже стояла изящная подпись с множеством хитрых петелек и линий, разлетающихся в стороны, как ленты в руках олимпийской чемпионки по художественной гимнастике.

«Интересно, кто подписал? — подумал Феликс. — И почему нет фамилии?»

В Министерстве строго следили за правилами оформления документов. Под подписью обязательно печатали фамилию, имя и отчество. Всегда полностью. Но эта бумага была оформлена с ошибкой — под подписью значилось только «Константин Романович».

То есть, либо некий РоманОвич не проставил отчество в документ, либо некий РомАнович не указал фамилию. Оба случая казались для Министерства немыслимыми, даже немного скандальными.

— Ну? — кошка задрала мордочку, всматриваясь в напряженное лицо замершего Феликса.

— Готово, — он сделал еще пару кадров, на всякий случай, — теперь рвем ко...

Договорить он не успел. Дверная ручка тихонько щелкнула и в номер вошла женщина в строгом тёмно-синем платьице с белоснежным передничком поверх. В руке у нее было круглое пластиковое ведро, из которого свешивались разноцветные микрофибровые тряпочки. Очевидно, каждая для своего сорта пыли.

Горничная застыла в дверях и уже даже открыла рот, чтобы извиниться за вторжение и вернуться в коридор, но тут она встретила взглядом в сияющими зеленью глазами Катерины Ивановны.

— И-иизвините, — начала она ровно так, как собиралась изначально, но продолжила уже с учетом обнаруженных пушистых обстоятельств, — у нас с кошками проживать нельзя! — и добавила. — Категорически!

Катерина и Феликс мгновенно переглянулись.

— А она здесь не проживает, — заявил Феликс чистую правду, — она вместе со мной сюда зашла. Вы её разве не знаете? Сегодня у входа мне говорили, что она вообще-то местная, гостиничная.

Горничная смутилась.

— Извините, — уже совсем другим тоном ответила она, — наверное, и правда местная. Давайте я её заберу. Ух, какая красавица, — голос женщины потеплел, — её бы отмыть, да вычесать, да накормить!

В животике Катерины Ивановны заурчало, но она и в этот раз не соблазнилась обещаниями. Распушив хвост, покрытый комками высохшей грязи, но не утративший былого шика, она уже гораздо ловчее, чем получасом ранее, шмыгнула под ноги надвигающейся на нее женщины. Сказывался опыт.

— Ой, — только и успела вскрикнуть та, а кошечки уже и след простыл.

— Убежала, — вздохнул Феликс, — знаете, я тоже пойду. Не буду вам мешать убираться, — он взглянул на край стола, украшенный грязными отпечатками кошачьих лапок, — протрите, пожалуйста, стол особенно тщательно, — попросил он.

После чего подхватил вишневый чемоданчик и покинул номер с ничего не подозревающей