Она уже любила ее по рассказам Габби. Мать и дочь былиудивительно близки; во всем, что говорила о матери Габби, чувствовалось, каксильно она ее любит. Марджори Вильсон, так же как и мать Пакстон, работала вразных обществах и играла в бридж, но в отличие от Беатрис Эндрюз она еще ибезумно любила своих детей. Пакстон не была уверена, что отец уделял им многовремени, как она поняла, он был занят бизнесом.

Питер забрал их днем в четверг, и, как всегда, у Габби быложуткое количество вещей, у Пакстон всего одна небольшая сумка. Она наделастрогое темно-синее платье и серое зимнее пальто, с собой у нее была паратуфель на высоких каблуках и еще пара простых черных лодочек. Она выгляделаочень мило и изящно, волосы собрала на затылке в хвост и завязала их шелковойсиней резинкой. Кроме того, она надела маленькие бабушкины старинные сережки.

— Ты похожа на Алису в Стране чудес, — увидев ее,с улыбкой сказал Питер. Они сели в его разбитый «форд». Он давно хотел купитьновый «мустанг», но у него не осталось денег после лета. Отец предложил навыбор после окончания учебы путешествие или новую машину, и он предпочел двамесяца провести в Европе — в Шотландии, Англии и Франции и теперь нисколько нежалел о том, что из-за этого приходится ездить на старой развалюхе.

— Я оделась слишком нарядно? — обеспокоенноспросила Пакстон у Габби. У нее еще было черное бархатное платье, но она хотеланадеть его в праздник, а приехать в синем.

— Все прекрасно. Не слушай его. — Габби была вкрасной вельветовой мини-юбке, черном свитере и красных туфлях нашпильках. — Мама будет в простом черном платье и жемчужном колье, отец вшерстяных брюках и вельветовом пиджаке.

Это у них униформа.

Пакстон улыбнулась, но занервничала. Она надеялась, чтоникого не смутит, особенно Питера. Вдруг она осознала всю серьезность этойпоездки и испугалась. Еще ни разу в жизни она не выступала в роли потенциальнойневесты.

Они проехали на полной скорости через мост Бэй-Бридж,повернули на запад на Бродвей, миновали песчаные отмели, пересекли Ван-Несс, ивскоре появились первые многоэтажные дома. Пакстон совсем разволновалась — ониуже приехали. Питер резко нажал на тормоз, и машина остановилась спронзительным визгом. Габби выскочила, хлопнув дверцей, и позвонила в дом. Минутуспустя они стояли в огромной прихожей большого кирпичного дома перед родителямиПитера, одетыми точно так, как и предсказала Габби. Они радушно встретилиПакстон.

Мать оказалась невысокой женщиной с поблекшими рыжимиволосами, гладко зачесанными и собранными в узел на затылке, и живыми зеленымиглазами. Отец был такой же высокий и сухощавый, как сын, с волосами, покрытымисеребристым налетом седины; благодаря ему сразу возникла атмосфера доброгоаристократического юмора. Чувствовалось, что его жена очень добра: когда онаобняла Пакстон, девушка ощутила ее искреннее расположение.

Габби показала Пакстон комнату, и через несколько минут всесобрались внизу, в отделанной деревянными панелями библиотеке, которая быланаполнена книгами в настоящих кожаных переплетах, античными древностями ивосточными коврами; завершал все это великолепие камин. О таких комнатахПакстон только читала в книгах, она даже не представляла, что Вильсоны такбогаты. Она опять испытала какую-то неловкость, связанную с ее одеждой, но виднобыло, что окружающие не придавали одежде других людей особого значения.Впрочем, Марджори Вильсон сразу обратила внимание на мини-юбку Габби и нашла ееизумительной. Потом разговор переключился на вечеринку, на которой Габби былана прошлой неделе, и молодого человека, которого она там встретила. Габбиназывала его «многообещающим» — обычное определение Габби для молодых людей, закоторых она была бы не прочь выйти замуж. В другой части комнаты Питерразговаривал с отцом, выпытывая у него мнение о последних газетных сообщениях.

— Особенно интересно то, что напечатано в связи споследними событиями во Вьетнаме. Атака в Бьенхоа может изменить расстановкусил, хочет того Джонсон или нет. Надо же что-то предпринимать наконец. —Питер не стал слишком распространяться, так как отец был верным приверженцемГолдуотера, хотя обычно не обсуждал эту тему с сыном, — Я не думаю, чтонаше присутствие там решает проблемы. Нас могут разбить в пух и прах еще дотого, как мы решим уйти оттуда, — мрачно добавил Питер.

— Ты сообразительнее, чем они там наверху, сын, —улыбнулся отец. — Но ведь мы не можем позволить коммунистам захватить весьмир.

Это был бесконечный разговор, который продолжался уженесколько лет, и все это время их взгляды оставались противоположными. Питер несчитал присутствие войск США во Вьетнаме необходимым; отец же, как ибольшинство людей его поколения, придерживался иного мнения. Он думал, чтоШтаты должны навести порядок, преподать урок, быть может, помочь разрешитьвнутренний конфликт. А затем уйти без особых потерь. Но вот тут-то и былглавный вопрос: что такое «особые потери»?

Потом они подошли к женщинам, и Пакстон поразило, насколькоПитер похож на отца. Та же оживленность, интерес к жизни, те же яркие голубыеглаза, которые она так любила в Питере, те же мягкие, обходительные манеры. ВсеВильсоны были приятными и открытыми людьми. Пакстон чувствовала себя среди нихочень легко во время обеда, атмосфера которого сильно отличалась от их семейныхобедов в Саванне. Еще она заметила, что они постоянно говорят об утреннейгазете, и к середине обеда решила, что отец Питера работает в редакции.

Но затем, когда речь зашла о том, где Питер собираетсяработать летом, ее вдруг осенила другая догадка. Питер рассказывал, чтособирается работать корреспондентом где-нибудь внутри страны, и, пока слушалаего, она стала понимать, почему отец Питера не хочет афишировать своепристрастие к Голдуотеру. Потому что «Морнинг сан» официально поддерживалаДжонсона и считалась традиционно демократической газетой, но ее владелец неявлялся демократом — владельцем был отец Питера и Габби.

Семья Вильсона владела «Морнинг сан» вот уже более ста лет,и, как только Пакстон поняла это, на нее напал смех. Питер взглянул на нее снедоумением. Он ведь сказал только, что не уверен, хочет ли вообще работать длягазеты этим летом, потому что намерен поучаствовать в юридическом проекте наМиссисипи или поработать для Мартина Лютера Кинга, особенно после того как тотстал лауреатом Нобелевской премии мира в октябре.

А она все смеялась.

— Что в этом смешного? — удивился он. Ведь раньшеПакстон считала и миссисипский проект, и работу с доктором Кингом вещами вполнесерьезными. Питер был уверен, что она разделяет его взгляды на многие проблемы.И вот на тебе…

— Ничего. Извини. Просто я наконец сама поняла то, чегоникто из вас не удосужился объяснить мне. Я думала, вы так часто говорите о«Морнинг сан» потому, что мистер Вильсон работает в редакции. До этого моментая не могла и представить, что вы… что…

Она все-таки была немного обескуражена, а Питер усмехнулся,видя, как теперь хохочет отец.