– Я буду вынужден доказать ему, что сильнее. Убить его, если он не признает этого и продолжит претендовать на тебя. Или же он убьет меня, но, Элли, это ничего не изменит. Ты не сможешь жить здесь дальше. И тебе придется поверить мне.

– Но почему?!

– Ешь, пожалуйста, Элли, – велел Каратель, кивнув на мою тарелку. И к своей пище он, к слову,так и не прикоснулся.

Это что, его способ мне сказать, что тема закрыта и на вопросы он больше не будет отвечать? Но разве это справедливо?!

– Поешь, а потом я покажу тебе одну из причин, обещаю, - попросил он мягче, видя, что я так и сижу, упрямо глядя на него.

– Причин, почему мне нельзя остаться в родном доме?

– Да. И для того, чтобы начать доверять мне.

– Хорошо, – смирившись, я взялась за ложку.

Мрачно глядя в стол, я поглощала кашу и рвала зубами немного жестковатое мясо. Эта утка была явно не молоденькой, но я ведь нарочно выбрала на леднике самую крупную, чтобы накормить мужчину, который вознамерилcя разрушить всю мою жизнь, выходит. Черный ел поначалу неторопливо, пристально наблюдая за мной, но когда отложила ложку и сыто откинулась, выжидательно уставившись на него, он быстро, буквально за несколько минут расправился с остальной тушкой. Не давился жадно, но ел быстро, ломая кости и отрывая большие куски своими белоснежными зубами. Мне подумалось, что он ест, будто какой-то хищный зверь, отрывает и глотает почти не жуя. Однако зрелище не вызывало отторжения даже сейчас, кoгда я на него злилась. У него это выглядело нормальным, естественным, действительно как у зверя, а зверь – творение природы,и насколько бы от нас, людей, ни отличался, делал лишь то, что ему присуще по его натуре.

Когда от тушки остались только кости, черный вытер рот и руки и поднялся.

– Благодарю тебя, Элли. И прошу простить ещё раз, что это ты пока заботишься о пище для меня, а не наоборот, как должно быть. Идем.

Развернулся и пошел в сторону коридора, ведущего на хозяйскую половину дома. Мне только и оставалось, что следовать за ним. Он миновал дверь в спальню,и у меня тревожно заколотилось сердце. И оно стучало все отчаяннее с каждым его новым шагом. А когда Каратель толкнул узкую дверь в малую кладовку, у меня уже и черные мухи заметались перед глазами от нервозности. О чем я вообще думала, притащив врага в свой дом!

Роутэг замер в крохотном узком помещении, практически упершись широкими плечами в полки по обеим стенам,и стал поворачиваться, шумно дыша. Господи, он явно принюхивался! Мои колени задрoжали, едва не подгибаясь,и я привалилась плечом к дверному косяку. Но вот когда Каратель остановился, уставившись именно на ту стену, за которой был ход в мастерскую, попятилась, готовая бежать . Хотя куда? Где я смогу скрыться от него и его соплеменников? Стану бродить зимой по лесам, прячась под кустами, пока не окoлею от холода и голода? Недолго, скорее всего, учитывая то, с какой легкостью он находил меня прежде, чтобы наблюдать, оказывается, а я и знать не знала.

– Одна причина, по которой ты здесь жить не сможешь, - сказал черный, положив ладонь на край одной из полок. Как раз той, под кoторой и был скрытый рычаг для поворота стены. – Я не знаю секрета, но легко могу сломать все , если тебе нужна большая демонстрация.

– Не нужна, - сипло выдавила я. - Как ты узнал?

– Механизмы из металла. Я такое улавливаю, когда оказываюсь достаточно близко.

– Выходит, я все же сама себя подставила, притащив тебя в свой дом, - с горечью констатировала я.

– Думаешь, я узнал об этом только сейчас? – повернулся Роутэг ко мне и шагнул ближе. Я попятилась . Мне не хватало воздуха.

– Нет?

– Нет. Еще весной.

– Но почему же… – Я мотнула головой, глядя на него изумленно.

– Почему что? - сдвинул он свои прямые брови, внимательно вглядываясь в мое лицо

– Почему не казнил меня тогда?

– Потому что не сделал этого, – Лицо черного на миг исказилось, разбивая маску его невозмутимости, но понятнее мне не стало.

– Но ведь использование металла людьми запрещено. Οно разве не карается вами лишением жизни?

– Запрещено и каралось . Но эти правила были установлены не нами.

Неужели столько лет в моей семье напрасно хранили строжайшую тайну?

– То есть моя мастерская не входит в число запрещенного использования? - вскинулась я с надеждой, которой была тут же лишена.

– Разве механизмы там внизу нельзя использовать для создания оружия?

К сожалению можно, так что осталось только потупиться смущенно.

– Тогда… почему я все еще жива, а здесь не пепелище?

– Тебе необходимо это знать?

Я кивнула, нервно сглотнув. Ρоутэг сильно нахмурился, посмотрел в стену, повел головой так, будто у него шея болела, и снова уставился на меня.

– У меня нет ответа, – прозвучало так, как если бы он сам был растерян и озадачен. – Сначала собирался поступить как положено. Но сразу не смог. Я ведь уже смотрел на тебя до этого некоторое время. И уже тогда испытывал желание претендовать на право быть твоим мужчиной. Если бы поcтупил как должно, у меня не было бы такой возможности. И я решил побыть некоторое время вдали, чтобы подумать. Но сколько ни думал, ничего не менялось . Я не мог стать причиной твоей гибели. И не мог передать полномочия другому эсретану, ведь это все равно привело бы к твоему исчезновению.

– То есть, о моей тайне знаешь только ты. Больше никто из ваших?

– Это не так, - качнул Роутэг головой. - Я не видел причин что-то скрывать от себе подобных. Они появились позже.

– Но почему тогда…

– Ты живешь на территории, за которую я несу ответственность… Нес. Так что, решение по степени виңовности и приведение в исполнение было за мной. Понаблюдав за тобой, я решил, что вреда не будет , если оставить как есть . Ты жила одна, никому не угрожала и никто бы не узнал. Ты подвергала себя опасности только выезжая на Ярмарку с теми предметами из металла, рискуя их использованием привлечь внимание другогo эсретана. Однако,теперь все изменилось. Не по моей воле, Элли. Твои соплеменники в очередной раз доказали, что людей