что у них получается. Рилинд, в силу своей детской бесхитростности, по-настоящему отвлёкся. Итак, на рисунках ребёнка и его матери появились дома. Масштаб и пропорции не были соблюдены, как и количество этажей. Но окна своей квартиры оба обозначили красивыми занавесками и горшками с цветами. Ни одно другое окно не могло похвастаться такой красотой.

Не хватает деревьев и травы перед домом, — прокомментировал Мерджим, усмехнувшись.

Сейчас дорисую, — тут же согласился с ним Рилинд и принялся рисовать зелёные, несмотря на осень за окном, траву и деревья.

Молча улыбнувшись и кивнув, Ерта так же дополнила свой рисунок недостающими, по мнению Мерджима, элементами.

Готово! — воскликнул мальчик.

Может, чего-нибудь ещё не хватает? — приподняв бровь, иронично поинтересовалась Ерта.

Да, — задумался на пару секунд Мерджим, — кое-что я бы добавил.

Он не стал ничего говорить, а просто взял у жены её рисунок и чёрным, синим, красным и желтым карандашами дорисовывал на крыше дома флагшток, на котором развивался сине-бело-красный флаг, в центре которого красовалась красная звезда в золотой окантовке. Это был государственный флаг Югославии. Мужчина знал, жене такое добавление понравится. Ерта, улыбнувшись, подняла голову вверх и её губы поманили Мерджима к себе. Они поцеловались, а Рилинд, слегка поморщившись от этого зрелища, принялся перерисовывать флаг на свой рисунок.

Они так долго просидели за рисованием, что, когда мальчик попытался настоять на включении телевизора, оказалось, что ему уже давно пора спать. Рилинд понял, что его провели вокруг пальца, но не обиделся. Время они, всё-таки, провели здорово. К тому же он, рано или поздно, всё равно всё узнает. Ему и в голову не приходило, что напрасно он хочет вникнуть в дела взрослых.

Родители, как могли, охраняли его покой и душевное здоровье.

Глава восьмая

Ни Ерта, ни её муж утром ещё ничего не знали, поэтому их утро началось обыкновенно. Семилетний Рилинд ещё лежал в кровати, но уже не спал. Он слышал, как родители загремели на кухне чайником и посудой. Он закрыл глаза. Ещё есть минут десять, чтобы вздремнуть.

Чтобы прогнать остатки сна, родители включили радио и сразу же услышали о случившемся. Мерджим тут же резко уменьшил звук. Они замерли и стали слушать. Ночную тишину, царившую в казармах 3 сентября 1987 года, разорвали резкие звуки выстрелов. Четверо спящих солдат Югославской народной армии были вмиг убиты, ещё несколько человек получили тяжёлые ранения. Стрелявшим был солдат-срочник, албанец по фамилии Кельменди, который скрылся из части с оружием в руках. По радио передали, что преступник придерживался дружбы только с албанцами, с остальными вёл себя агрессивно, что ещё учеником средней школы он участвовал в группах, отмеченных националистическим поведением, что в 1984 году предстал перед судом за попытку нелегально перейти границу. Накануне к нему приезжали его родители, а ночью он открыл огонь по спящим. Сообщили, что вооруженного преступника нашли недалеко от города мёртвым, он покончил с собой.

Мерджим и Ерта переглянулись. У их сына в школе сегодня может быть неприятный день. Они решили ему рассказать о случившемся, но только вкратце. И научить, что отвечать на возможные нападки, чтобы не стало хуже.

Спустя неделю после случившегося в обществе всё ещё ощущалось сильное напряжение. Расследование показало, что у преступника были сообщники из числа албанской сепаратисткой группы, которая не гнушалась использовать любые методы. Похороны убитых солдат прошли неспокойно. Тысячи людей вышли проводить их в последний путь. Разгневанная толпа начала скандировать лозунги националистического толка, начались погромы албанских киосков и магазинов. Милиции пришлось вмешаться и остановить разгневанных граждан.

Мерджим и Ерта, каждый день отводившие своего сына-первоклассника в школу, очень переживали за него. Иногда мать Рилинда ловила на себе и сыне косые взгляды других родителей возле школы, но учителя во главе с директором школы были на страже порядка и внимательно следили за всеми, тут же пресекая любые попытки разжечь скандал на фоне недавних событий.

Тебя не обижают в школе? — тихо спросила мать, присев перед Рилиндом и поправив ворот его рубашки.

Вроде, нет.

Вроде?

Не обижают.

Хорошо, — улыбнулась мать с некоторым облегчением. — Если тебя кто обидит, ты сразу же говори учителю, а дома — нам, — она помолчала секунду. — И директору. Именно в таком порядке: учителю, директору и нам. Договорились?

Хорошо, — пообещал Рилинд. — Всё, я пошёл!

Чувствовалось, что мальчик стесняется присутствия матери, как ему не терпелось поскорее отправиться в свой класс и встретиться там со своими друзьями, с которыми он дружит ещё с детского сада.

Ерта смотрела вслед удаляющейся маленькой фигурке, а у самой сердце болело о том, не обидят ли его сегодня из-за того, что он албанец. Она проследила, как Рилинд входит в здание школы и за ним закрывается дверь, и только после этого развернулась и направилась к выходу со школьной территории.

Одну минуту! — послышалось с боку и к Ерте быстро подошла крупная женщина в годах с очень серьёзным выражением лица.

Это была директриса школы, Ерта её сразу узнала. Её внешнего вида боялись даже старшеклассники, а уж разговаривать с ней порой побаивались и некоторые родители, так как манера говорить у неё, как у любого чиновника Югославии, была очень властной, бескомпромиссной, а порой и возмутительной. Редкий родитель решался с ней спорить, а решившись, очень быстро начинал сожалеть об этом. У директрисы был большой опыт за плечами, она всегда знала, чем припереть собеседника к стенке.

Да? — внутренне Ерта сжалась. — Что-то случилось?

С вашим Рилиндом? Надеюсь, что — нет. Но! — это «но» прозвучало так многозначительно, что у Ерты заледенело сердце. — Если возникнут проблемы — немедленно сообщайте мне или классному руководителю. Любые проблемы! Вы меня поняли?

Да, — сдавленно ответила Ерта. — Обязательно.

Даже если бы она по какой-то неведомой причине захотела дать директрисе отрицательный ответ, мать Рилинда не решилась бы его озвучить, столь сильное влияние оказывала эта женщина. Ерта почувствовала, как у неё начинает болеть голова.

Хорошего дня, — пожелала директриса и отвернулась, позволяя Ерте идти по своим делам.

Оказавшись недалеко от организации, где работала Ерта, ей на глаза попались следы очередного погрома.