— Ну ладно, придется открыть тебе тайну: пару лет назадДиана упала с лошади и с тех пор боится ездить верхом.

— Знаю.

Всеми силами стараясь придерживаться истины, Корипродолжала:

— А Коул считает, что ей надо преодолеть страх. Но ты ведьзнаешь Диану: ей не нравится, когда кто-нибудь видит, как она нервничает илибоится…

Наконец прозрев, Спенс улыбнулся.

— Диана берет частные уроки верховой езды! — пришел он кприемлемому, пусть даже и неправильному выводу. — Вот здорово! — Он кивнул насвой белый джип «Чероки», едва они приблизились к стоящей у ограды парочке. —Собери свои вещи — я подброшу тебя домой.

Кори кивнула и поспешила вперед — в надежде, что Диана нестанет возражать и портить ее замысел.

— Спенс предложил подвести меня домой, — объявила она,бросая на Диану умоляющий взгляд — такой красноречивый, что Коул прикусил губу,скрывая улыбку. — И теперь ты можешь пробыть здесь, сколько захочешь.

Диана недовольно уставилась на нее. Лишившись компании Кори,она не могла и не хотела задерживаться с Коулом, но вместе с тем желалаотправить Кори домой со Спенсом.

— Хорошо, — ответила она, решив уехать немедленно послесестры.

Пока Коул подхватывал поводья гнедого и вел в денник этогосамого молодого обитателя конюшни, Диана наблюдала, как ее сестра и Спенссадятся в машину. Она смотрела на джип, пока его задние фары не исчезли заповоротом, а затем вошла в конюшню, чтобы забрать свою сумочку и ключи отмашины. В дальнем конце длинного коридора Коул опустошал привезенный ею пакет,перекладывая угощение в маленький холодильник. Диана подошла поближе, чтобыпопрощаться.

— До свидания, — произнесла она.

— Подождите немного, — сказал он, и у Дианы заколотилосьсердце. — Если вы уедете так рано, вам придется тащиться следом за ними досамого дома, — добавил он с понимающей улыбкой, — что окончательно сконфузитЭддисона и чертовски разозлит Кори. Почему бы вам не задержаться и не разделитьсо мной эти припасы?

Диана приняла его приглашение с радостной улыбкой:

— Я уже поужинала, но с удовольствием составлю вам компанию.

— Только есть нам придется на коленях, — предупредил Коул.

— Предлагаю устроиться по-другому, — возразила Диана, выходяиз конюшни.

Пока разогревались цыпленок и овощи, Коул разобрал пакеты, азатем наполнил свою тарелку аппетитными остатками чужого ужина и вышел изтесной кухни в коридор.

— Все готово, — произнесла Диана, потянувшись к выключателю.— Но если немного притушить свет, все будет выглядеть гораздо лучше — можетемне поверить. — Она выключила яркий свет в коридоре, и Коул остолбенел,пораженный ее достижением.

За каких-нибудь десять минут девушка превратила три охапкисена и лист фанеры в стол, накрытый пляжным полотенцем в красную, желтую иоранжевую полоску, взятым из багажника автомобиля. Посреди стола, между двумякеросиновыми лампами, высилась старая металлическая миска, наполненная сочными листьямигибискуса и ярко-оранжевыми бутонами.

— Очень мило, — пробормотал Коул.

Диана с улыбкой пожала плечами:

— Мама с бабушкой убеждены, что атмосфера за столом исервировка делают вкусной даже самую скромную трапезу.

— Вероятно, они правы, — кивнул Коул, ставя тарелки сцыпленком и печеньем на импровизированный стол и садясь на приготовленную длянего охапку сена. Само понятие «сервировка» оставалось для него тайной за семьюпечатями. Ему предстояло узнать сотни мелочей и правил, неотъемлемых принадлежностейбогатства и успеха, но пока он был скорее заинтересован в приобретениибогатства, нежели внешнего лоска, которым мог заняться позднее. — Я восхищен, —добавил он, вытянув длинные ноги вдоль стола. Диана уселась слева от него.

— Почему? — спросила она, отламывая кусочек печенья.

— Потому, что вы необыкновенная, — вырвалось у Коула.

Помимо всего прочего, его восхищали ум и сдержанность Дианы.Несмотря на мягкие манеры, она обладала поразительным остроумием, но шутилавсегда так тонко, что проявления ее чувства юмора либо заставали Коулаврасплох, либо оставались незамеченными. Но больше всего в Диане Фостер емунравилось демократичное отношение к нему, презренному конюху.

Она беседовала с дружеским интересом — неподдельным, нолишенным каких-либо заигрываний. За годы, пока Коул работал у Хэйуордов, почтивсе подруги Барбары пытались завязать с ним романтические отношения, которых онмудро и опасливо избегал.

Но Диана Фостер была приятным исключением. Она непереставала удивлять Коула с самой первой встречи, а теперь это удивлениенепомерно возросло — потому что девушка смутилась и оробела, услышав искреннийкомплимент. Пытаясь уклониться от продолжения разговора, она подозвала одногоиз котят, которым помогала появиться на свет, и тот принялся ластиться к ней.

— Подумать только, как ты выросла, Саманта! — воскликнулаДиана, подхватывая серую кошку на руки и угощая ее кусочком печенья.Коротконогий песик с черно-белыми пятнами, длинной шерстью и без малейшихпризнаков какой-либо породы слонялся за Дианой по пятам весь вечер и теперьтоже получил лакомство. — Сидеть, Льюк! — приказала Диана и, когда песик срадостью повиновался, вручила ему заслуженную награду.

— Сколько же у вас дома кошек и собак? — спросил Коул,глядя, как Диана любовно перебирает спутанную шерсть песика.

— Мы не держим ни кошки, ни собаки.

Коул остолбенел. Когда в конюшне появились котята, Дианаухаживала за ними, играла и даже умудрилась найти для них хозяев — для всех,кроме Саманты: взять этого котенка Диана убедила Коула. Прошлой зимой онапоявилась здесь с тощей бродячей собачонкой в руках и уговорила Коула поселитьна конюшне и ее.

— Я помогу вам выбрать для нее кличку, — пообещала она, покаКоул отговаривался, не желая обременять себя еще и псом. — Может, назовем егоЛьюком?

— Он больше похож на Ровера, — возразил Коул. — ИлиКабыздоха.

— Если его хорошенько вымыть, он будет похож на Льюка. Коулне устоял перед взглядом ее огромных зеленых глаз. Подхватив собачонку, онотправился на поиски металлической лохани и мыла от блох. Коул предположил, чтодома у девушки уже и без того хватает животных.

Он ухватился за эту тему, чтобы помочь Диане избавиться отвнезапного приступа робости.

— Котенок, разве вам никогда не говорили, что милосердиеначинается дома? — строго осведомился он, вспомнив прозвище, которое придумалДиане.