Сама недавно слышала от деревенских, что старосте неспокойно: вроде как кто-то из деревенских что-то жуткое в лесу видел. Даже вызвали кого-то из города, чтобы разобрался.

Я списала это на заскучавшего Лешего, но, как оказалось, деревенские его исключают, мол, на нашего местного не похоже.

– Тогда оставались бы следы, – покачал Велес большой головой и вздохнул. – Да и ты наших знаешь – лесные, что базарные бабы, кто, что и где скажет или поругается, то не утаишь. Вмиг по всем окрестностям разнесут, даже кто и кому кукиш показывал, не то, чтобы до серьезных баталий доходило. Нет, если бы между собой ссорились, это не скрыли бы, – не согласился он и вновь неприязненно посмотрел на демона.

– Но как это связано с тем, что ты караулишь тут меня?

– Не тебя, а его, – буркнул Велес и качнул головой в сторону ворчавшего красавца из Мрака.

– Володьку? – подняла я брови и тоже внимательно посмотрела на жертву под номером семь. Перебинтовав пальцы, рогатый демон вздохнул и вновь с неохотой и неприкрытой ненавистью потянулся к «кудрявым» гвоздям. Вселенская печаль и сетование на несправедливость судьбы читались во всей внешности демона Мрака. Было видно, что со строительным инструментом мужчина был если и знаком, то в своей глубокой молодости, где они знатно поссорились и обозвали друг друга нехорошими словами. То есть, друг друга не любили. Нелюбовь эта была взаимной, потому демон неловко и невежественно обращался с инструментом, а тот отвечал ему взаимной «любезностью» и калечил все, что только мог. Хорошо еще, что у демонов хорошая регенерация. И так было все шесть раз. Седьмой, как показывает практика – не стал исключением из правил, из чего я делаю вывод, что демоны во Мраке живут в пещерах естественного происхождения, или вовсе под открытым небом. Иначе объяснить такое мое «везение» на совершенно нехозяйственных демонов я не могу. – А чего с ним не так? Все, как и с остальными, – пожала я плечами и перевела внимание уже на волка.

– В том-то и дело, что нет! – повысил Велес голос, но быстро опомнился и громкость поубавил. – Вспомни, что делали прежние демоны, – забавно выпучив глаза, потребовал от меня мой верный и шерстяной друг.

– Значится, дверь поменяли, новые стекла вставили в окна, заваленку перебрали и утеплили… – стала я с энтезиазмом перечислять и загибать пальцы, вылавливая в памяти все греющие душу результаты призывов рогатых. Да, у них не все и не с первого раза получалось. Да, не так красиво и аккуратно, как у мастеров, но мне многого и не нужно! Держится, служит по сей день – и отлично! А красотой перед кем мне хвастаться? Перед зайцами? Или русалками, у которых тина и водоросли – главное украшение?

– Да я не про это! – выпучил магический волк глаза еще сильнее, отчего я даже заволновалась за их сохранность на привычном и положенном природой месте, пока волк устало покачал головой. – Я про соблазнение тебя на продажу души! – просипел он, поведя ухом и удостоверившись, что Володька занят делом и вновь принялся выбивать «тук-тук», только на этот раз более монотонное, что говорило о том, что начал привыкать, не торопится и приноравливается. Молодец! Учится! – Вспомни, Даринка, как тебе рогатые проходу не давали. Что ни час, так они новую выдумку какую выдают, дабы соблазнить тем или иным мракобесным деянием! Ты только вспомни, сколько мне пришлось их кусать, когда они пытались тебя в углах зажимать с непотребством!

Велес говорил, а я проникалась значимостью слов друга, так как да, я уже упоминала, что демоны – отличные психологи и знают, на что и когда давить. Так, меня заверяли, что дадут достаточно магических сил, чтобы стала настоящей волшебницей, а не простой ведуньей. Соблазняли и силой физической, чтобы ни один богатырь не мог сравниться со мной. Красоту, от которой бы и Василиса Прекрасная рыдала бы лягушачьими слезами зависти, произведя себе личное болото, в котором бы и утопилась, тоже обещали. Богатство, как у великих князей или королей заморских, долголетие, знания и прочее. Даже любовь неземную приплели. Пока про эту любовь пели, даже пытались на собственном примере показать, каково оно – любимой быть. Но ни я, ни Велес таких стараний не оценили, отчего образчики, ударенные по рогам сковородой и укушенные за причинное место, шли знакомиться с новым строительным инвентарем. И каждый раз это знакомство было эпичным, с чем мигрень от отбитых рогов и саднящее укушенное место и сравниться не могли. – А этот что?

– Что? – меланхолически отозвалась я, все еще пребывая в своих мыслях и местами забавных воспоминаниях.

– А этот хоть раз попытался тебя зажать или сказки какие рассказывать про жизнь красивую, да во грехе? – провокационно уточнил Велес, значимо подняв брови на выразительной морде. А глаз у него все равно дергается в такт более уверенного «тук-тук». Но не о том я сейчас.

– Нет, – ответила я и, вместе с возрастающим подозрением, что передалось от Велеса, почувствовала укол разочарования. Нет, я не хотела, чтобы меня зажимали или постоянно играли на моих слабостях, проверяя выдержку на прочность. Просто за эти дни мне было… комфортно с рогатым подселенцем. Даже расслабилась. В первые дни действительно опасалась оставаться с Володей наедине, боясь агрессивного соблазнения благами и удовольствиями. Но их не было. Попыток, то есть.

Первый день, допустим, Володя пытался выжить и отбиться от жити и нежити лесной. Но на второй день внимательно выслушал правила поведения и более ошибок не совершал, кроме как с инвентарем, который категорически отказывался использовать по правилам, за что упорно и неотвратимо расплачивался.

Но помимо этого Володя не лез ко мне с желанием просто «поговорить», поделиться душевным и секретным, или, как формулировали это прежде, «познакомиться поближе». Вместо этого просыпался, с трудом, но почти с петухами, умывался исключительно в тазу, избегая даже упоминаний о речке (и непонятно, кого больше опасался: русалок или пиявок), завтракал и шел по списку дел, изредка появляясь за пояснениями, как работает то или иное орудие труда. Полагаю, делал он это (приходил за пояснениями) исключительно из-за Велеса, который вместо помощи или подсказок только насмехался. Володьке это быстро надоедало, и он смиренно шел ко мне, вместо того, чтобы догадываться самостоятельно, как было во второй день, когда он еще помнил о гордом и величественном прошлом во Мраке.

Но, как упоминала прежде – деревня меняет всех и учит смирению. Философии. Потому, если хочешь выжить, про гордое и величественное следует забыть. Володька, как мне казалось, это понял.

Потому уже к концу пятого дня, то есть сегодня, я даже и забыла про основную угрозу потери души. Благо, Велес настороже.

Вот теперь и думай, что движет Володей. Банальное желание поскорее отделаться от проблемной хозяйки, или это хитрый ход, чтобы притупить бдительность?

– А может он тебя опасается? Ты же его как только в первый день ни запугивал и какими только карами ни грозился!

– Что-то я сильно сомневаюсь, что этот экземпляр уж больно впечатлительный. Особенно на фоне остальных предшественников. Тех я тоже пугал, и что? Их то останавливало? А этот невооруженным глазом видно, что не из пугливых,– едва ли ни с обвинением и ноткой уважения, в котором волк никогда не признается, заметил Велес. – Потому едва ли твоего рогатого сдерживают мои предостережения. Хитрит, подлец, только понять не могу – как.