Пока он закончил все дела, наступила ночь. Луис лег впостель.., но не смог заснуть. Было еще что-то, что-то изводившее его.Последние два дня это крутилось и крутилось у него в голове, так же как сейчас,когда он вслушивался в почти синхронное дыхание Речел и Гаджа. Генерал Паттион…Ганнан – лучшая собака из тех, что когда-либо жили… В память о Марте, нашей любимице–крольчихе… Неистовая Элли: «Я не хочу, чтобы Черч умер! Он – мой кот! Он не котБога! Пусть у Бога будет свой кот!» Совсем обезумевшая Речел: «Ты, как доктор,должен знать это!» Норма Крандолл: «…никто не говорил о Смерти и не думал оней».

И твердый голос Джада, очень твердый – голос другого века:«В те дни Смерть заходила в дом, грубо говорила с вами, порой ужинала, а иногдавы чувствовали, как она покусывает вас за задницу, черт возьми!»

И этот голос сливался с голосом его матери, которая навралаему, Луису Криду, когда разговор зашел о вопросах секса. Тогда Луису былочетыре года. Но его мать сказала ему правду о Смерти, когда ему исполнилосьдвенадцать, когда его двоюродная сестра Руги погибла в автомобильнойкатастрофе. Она разбилась в машине отца, которой управлял парнишка, обманомраздобывший ключи. Он решил покататься на машине, но потом обнаружил, что незнает, как тормозить. Ребенок сносил только незначительные шишки и контузии;дядя Луиса – Карл Фарлайн оказался полностью деморализован, узнав о смертидочери. «Она не мертва», – заявил он в ответ на слова мамы Луиса. Луис слышалтот разговор, но не мог понять его до конца. – «Что ты имеешь в виду, говоря,что моя дочь мертва? Что ты знаешь об этом?» Хотя отец Руги, дядя Луиса, владелпохоронным бюро, Луис не мог представить, как дядя Карл сам хоронил свою дочь.В мучительном, приводящем в замешательство страхе, Луис рассматривал Смерть какодин из наиболее важных аспектов бытия. Настоящая загадка типа: кто стрижетгородского парикмахера?

«Ведешь себя словно Донни Донахью, – заявила тогда дяде матьЛуиса. Под глазами у нее были синяки от усталости. Тогда мать казалась Луисубольной и слабой. – Твой дядя хорошо разбирается в делах… Ах, Луис.., беднаямаленькая Руги.., не могу думать о том, как она страдала, умирая.., ты станешьмолиться со мной, Луис? Помолимся за Руги. Ты должен помолиться со мной!»

И они опустились на колени прямо на кухне, и молились. Вовремя молитвы Смерть нашла тропинку в сердце Луиса: если мама молится за душуРуги Крид, значит ее тело мертво. Воображение Луиса тогда нарисовало ужасныйобраз Руги, оказавшейся в тринадцать лет со сгнившими глазницами и синейплесенью, подернувшей рыжие волосы; но этот образ не столько пугал, скольковызывал благоговейный трепет.

Луис кричал, объятый Великим Желанием Жизни:

«Она не может умереть. Мамочка, она не может умереть.., ялюблю ее!»

И ответ матери, невнятный, но вызывающий яркие ассоциации:мертвые поля под ноябрьским небом, разбросанные розы – лепестки бурые и вялыепо краям, лужи, пенящиеся водорослями, гнилью, разложением, грязью.

– Так получилось, мой дорогой. Сожалею, но она ушла. Ругиушла.

Луис вздрогнул, подумав:

– Мертвое – мертво. Это все, в чем вы нуждаетесь?

Неожиданно Луис понял, что он забыл сделать, почему он досих пор не спит в ночь перед первым днем начала настоящей работы, а путается встарых, неприятных воспоминаниях.

Он встал, направился к лестнице и неожиданно сделал крюк,завернув в комнату Элли. Девочка мирно спала: рот открыт. Она была одета всинюю кукольную пижаму, из которой уже выросла. «Боже, Элли, – подумал он, – тырастешь, словно кукуруза». Черч лежал между ее неуклюжих лодыжек, словномертвый, извините, за сравнение.

Внизу на лестнице висел поминальник с номерами телефонов,различными записками, напоминаниями самим себе, с приколотыми к ним деньгами.Один листок был перечеркнут: «откладывать как можно дольше». Луис взялтелефонную книгу, посмотрел номер и записал на бумажке телефон. Под номером онподписал: «Квентин Л. Джоландер. Доктор-ветеринар, позвонить о Черче. ЕслиДжоландер не кастрирует животных сам, он к кому-нибудь направит».

Луис посмотрел на номер, раздумывая, пришло ли время этосделать, хотя внутренний голос подсказывал, что пришло. Что-то конкретное поройрождается из всех этих плохих предчувствий, и Луис решил кое-что для себя в туночь, до того, как наступило утро, не сознавая даже, что именно решил… Луис нехотел, чтоб Черч перебегал дорогу, и хотел сделать для этого все, что было вего силах.

У Луиса вновь появилось ощущение, что кастрация унизит кота,превратит его раньше времени в толстого и старого; в зверюгу, довольнодремлющую на радиаторе, пока в него чем-нибудь не запустят. Луис не хотелвидеть Черча таким. Ему нравился нынешний Черч – тощий и подвижный.

На улице, в темноте, по 15 шоссе прогромыхала полуторка, иэто подтолкнуло Луиса. Он прикрепил листок на видное место и отправился впостель.

На следующее утро за завтраком Элли увидела новый листок напоминальнике и спросила, что это значит.

– Это значит, что Черчу надо сделать одну маленькуюоперацию, – ответил Луис. – На одну ночь кот отправится к ветеринару, а когдавернется домой, у него исчезнет желание шастать по округе.

– И бегать через дорогу? – спросила Элли. «Может, ей толькопять, – подумал Луис, – но она здорово соображает».

– Или перебегать через дорогу, – согласился он.

– Класс! – воскликнула Элли, и тема была закрыта. Луис,приготовивший резкие и, быть может, немного эмоциональные аргументы о том, чтоЧерчу нужно оставить дом на одну ночь, оказался слегка контужен легкостью, скоторой Елена согласилась. Луис понимал, как девочка должна тревожиться. Может,Речел не ошиблась и посещение кладбища домашних любимцев и впрямь повлияло нанее.

Речел накормила Гаджа; обычно она давала ему яйцо назавтрак, осторожно бросая на Луиса одобрительные взгляды, и Луис почувствовал,как у него камень упал с души. Взгляд сказал ему: холод ушел, топор войнызарыт. Зарыт навсегда, надеялся Луис.

Позже, после того как большой желтый школьный автобуспроглотил Элли, Речел подошла к мужу, обвила руками его шею и нежно поцеловалав губы.

– Ты большой молодец, раз так решил, – сказала она. –Извини, что я такая сука.

Луис вернул ей поцелуй, почувствовав себя немного неудобно.Он помнил, что заявление: «Извини, что я такая сука» (выражение, не очень частоупотребляемое Речел) он слышал и раньше не один и не два раза. Обычно Речелделала такое заявление после того, как со скандалом получала то, чегодобивалась.

Гадж тем временем безуспешно пытался открыть входную дверь,глядя через нижнюю часть стекла на пустынную дорогу.