— А как относится к этому сама Джейн? Берни хотелпонять, что Лиз сказала девочке об отце.

— А никак. Она думает, что ее папа умер. Я сказала ей,что он был замечательным актером, что мы поженились после школы и переехалисюда… А когда ей исполнился год, он вдруг умер. Она не знает всего остального,поэтому это не имеет значения, к тому же мы с ним никогда не встретимся. Богего знает, где он теперь находится. Думаю, скорее всего в тюрьме. В любом случае,мы его не волнуем — мы его и раньше не волновали. Пусть уж у девочки будуткакие-то иллюзии, ничего страшного в этом нет…

— Пожалуй, вы правы.

Она нравилась ему все больше. Он поражался ее отваге и силе.Кто бы мог подумать, глядя на ее хрупкую фигурку и золотистые волосы, что онаможет быть таксу сильной… Она заставила себя начать жизнь сначала, а это совсемнепросто, даже если ты живешь в Калифорнии…

— Я работаю учителем. Страховку, полученную зародителей, истратила на то, чтобы приобрести специальность. Училась я повечерам — на это ушел год. У меня второй класс — дети совершеннозамечательные. — Лиз заулыбалась. — Джейн ходит в эту же школу, мнепочти ничего не приходится за нее платить. Отчасти поэтому я и стала учителем.Мне хочется дать ей приличное образование;

История была действительно замечательной. Лиз не только непроиграла — она выиграла. Ей было чем гордиться. Что до Чендлера Скотта, тоБерни он удивительно напоминал Изабель, с той лишь разницей, что последняя былаженщиной и не сидела в тюрьме.

— Несколько лет тому назад нечто подобное произошло исо мной. — Берни тоже решил быть откровенным. — Прекраснаяфранцузская манекенщица, я встретил ее в магазине… Она играла со мной целыйгод, да вот только детей у нас не было… — Он с улыбкой посмотрел на Джейн,бегающую за окном. — Она получила от меня все, что ей тогда было нужно, и,прихватив заодно несколько тысяч долларов и подаренные мне родителями часы,уехала… Ей предложили играть в кино, только и всего… Когда вспоминаешь об этом,становится как-то не по себе, правда? С той поры прошло уже три года. — Онсделал паузу. — И как можно было всего этого не видеть? Как можно бытьтаким идиотом?

Лиз рассмеялась.

— Хватит об этом! Сказать честно, все это время я жилаединственно работой. Я люблю работу, друзей… Но при этом у меня никогонет. — Она пожала плечами. — Мне это не нужно.

Он улыбнулся, глядя на нее. Последние слова Лиз егоогорчили.

— Может, мне стоит уйти?

Они засмеялись, и Лиз поспешила на кухню — посмотреть напирог с заварным кремом, стоявший в духовке.

— У, как пахнет! — восхитился Берни.

— Спасибо. Я люблю готовить.

Она приготовила капустный салат и подала к нему соус так жеизящно, как это делал его любимый официант из «21». После этого Лиз приготовиладля него «Кровавую Мэри» и, постучав в окно, позвала в комнату Джейн. Та тут жеявилась с шоколадным медведем без уха под мышкой. Ее ждал бутерброд сарахисовым маслом и беконом.

— Он тебя все еще слышит, Джейн? —полюбопытствовал Берни.

— Что? — озадаченно переспросила Джейн.

— Уха-то теперь у него нет… Верно?

— А! — Она заулыбалась. — Да. Теперь я съемнос.

— Ну и бедняга. К вечеру он будет выглядеть совсемскверно. Придется привезти тебе другого.

— Правда?!

Лиз продолжала накрывать на стол. Посередине стола стоялаваза с оранжевыми цветами, салфетки тоже были оранжевыми. Серебро и фарфоротличались изысканностью.

— Нам здесь очень нравится, — стала объяснятьЛиз. — Прекрасное место для отдыха. Дом принадлежит одной нашейучительнице. Ее муж — архитектор. Он построил дом давным-давно. Каждый год ониуезжают на Восток, на Мартас-Вайнъярд, чтобы погостить у ее родителей. Так иполучилось, что в это время — а это лучшее время в году — мы стали жить здесь.Правда, Джейн?

Девочка согласно кивнула и улыбнулась Берни.

— А тебе здесь нравится? — спросила она.

— Очень нравится.

— А тебя по дороге не тошнило?

Столь неожиданный оборот застольной беседы рассмешил Берни.Он лишний раз поразился непосредственности и открытости ребенка. Девочкапоходила на Лиз не только внешне — она была миниатюрной копией своей матери вовсем.

— Нет, не тошнило. Когда сидишь за рулем, таких вещейне чувствуешь.

— Мама мне то же самое сказала. Ее никогда не тошнит.

— Джейн…

Лиз строго посмотрела на дочку. Берни наблюдал за ними судовольствием. Покончив с ленчем, они отправились гулять по берегу — Лиз иБерни шли рядом, Джейн бежала впереди, она искала ракушки. Воспитывать ребенкавсегда непросто, подумалось Берни, делать это в одиночку — тяжело вдвойне. Ивсе же Лиз не жаловалась — ее, похоже, устраивала такая жизнь.

Берни стал рассказывать ей о своей работе, о том, как онлюбит «Вольф», как он учился в университете. Рассказал он и о Шиле, и о том,как та разбила ему сердце… Лишь на обратном пути, когда они уже возвращались кдому, Берни заметил, что Лиз куда ниже его. Ему это тоже понравилось.

— Знаете, у меня такое чувство, будто мы знакомы ужемного лет. Смешно, не правда ли?

Она улыбнулась в ответ:

— Вы хороший человек. Я это поняла еще там, в магазине.

— Мне приятно это слышать.

Ее мнение было ему, мягко говоря, небезразлично.

— По тому, как вы разговаривали с Джейн, можно былопонять все. Не зря ведь она потом только о вас и говорила. Словно вы — один изближайших ее друзей.

— Мне бы хотелось таким быть.

Он посмотрел в глаза Лиз, и та улыбнулась в ответ.

— Смотрите, что я нашла! — Меж ними неведомооткуда возникла Джейн. — Ракушка — настоящий «серебряный доллар»! Онасовершенно целая!

— Дай посмотрю. — Он протянул руку, и Джейнположила ему в ладонь круглую белую раковину. — Ей-богу, так оно и есть!

— Как это «ей-богу»? Берни рассмеялся:

— Это дурацкое выражение, которым иногда пользуютсявзрослые.

— Вон оно что…

Ответ вполне удовлетворил Джейн.

— Ты нашла отличный «серебряный доллар», — сказал Берни,возвращая девочке раковину. Он вновь встретился глазами с Лиз. — Ну а мне,наверное, пора. Чего он сейчас не хотел, так это уезжать. — А вы не хотитеостаться на обед? У нас будут гамбургеры.

Ей приходилось считать каждый цент, благодаря этому им удавалоськак-то сводить концы с концами. Вначале ей было трудно, но она быстро привыклак такой жизни. Она сама шила платья для Джейн, сама готовила, сама пекла хлеб.Конечно, ей помогали и друзья — разве иначе она оказалась бы на Стинсон-Бич?Берни подарил Джейн купальники… Она и сама собиралась купить дочери купальныекостюмы, но не такие и не столько…