— Не могу не заметить, что она у тебя умеет мотивировать.

— Угу, — грустно всхлипнула подруга.

— Не печалься. Сегодня же начнем практиковаться. Тащи свои талмуды, времени у нас не много.

***

— Тшшш, не шуми так, услышат же! — прошипела я, когда Зайцева, подкравшись к двери, что вела в комнату парней, приложила ухо к замочной скважине.

— Да у них там музыка орет, я даже через ведьмовскую заглушку слышу. А ты, кстати, уверенна, что это их комната?

— Пока мы в коридоре за шторой прятались, один из друзей Матвея, ну тот, который брюнет, сюда зашел, — я огляделась по сторонам. Время было позднее и коридоры пустовали и, если все пройдет как по маслу, нам это очень пригодится. Убегать, натыкаясь на людей, довольно проблематично, — ты через замочную скважину будешь действовать?

— Не смогу, расстояние большое, — в голосе Зайцевой слышались испуганные нотки, — Вась, а может ну его? Давай вернемся обратно? Я боюсь.

— Никуда мы не вернемся, или до конца учебы хочешь реветь по углам? Мы сильные и независимые женщины, с нами шутки плохи.

— Я очень даже слабая и зависимая.

— Тогда считай, что меня к тебе отправил твой ангел-хранитель. Для подстраховки, так сказать. Осталось придумать, как попасть внутрь.

— Вась, а дверь то не закрыта, я могла бы на нас морок накинуть, для отвода глаз. Знаю одно древнейшее и редкое заклятие, правда действует оно у меня всего минуточку. Надо успеть спрятаться.

— О! А это идея, — я кинулась к двери, где стояла Зайцева, схватилась за ручку, готовая в любой момент ее дернуть, и скомандовала, — накидывай!

Машка нерешительно помялась, но, в конце концов, взяла меня за руку, и тихонько зашептала какие-то стишки.

— … луна скроет нас плащом невидимым, будет путь наш легок, не губителен…

Секундную паузу перебил гул моего сердца. Бравирую тут, а сама внутри дрожу как осиновый листик, представляя искаженное гневом лицо Матвея.

Слабоумие и отвага в действии!

— Все, вроде накинула.

— Вроде? Зайцева, ты издеваешься? Как нам это проверить?

— У нас всего 50 секунд, проверить мы можем только открыв дверь. Или ты передумала? — и столько надежды в ее шепоте было, что я решилась.

Осторожно толкнув ручку, я быстро проскользнула вместе с Машкой в образовавшуюся щель. Затаила дыхание, ожидая, что нас увидят и поднимут шум, но ни разговоры, ни смех, ни музыка не смолкали.

Зайцева потянула меня в сторону стоящего у стены широкого, но низкого стола. И только когда мы, никем вроде не замеченные, расположились под ним, смогла, наконец, перевести дух и начать разглядывать находящихся внутри людей.

Комната парней оказалась в полтора раза больше нашей, девчачьей, и это учитывая, что здесь было всего три кровати. В том месте, где у нас стояла четвертуя, тут красовался диван, на котором, закрыв руками глаза, спал терроризирующий Машку инквизитор.

Две какие-то старшекурсницы плясали посреди комнаты, а сидящие на кровати, вполоборота ко мне, в окружении соседки-блондинки и еще какой-то неизвестной мне девушки Матвей с брюнетом, рубились в карты.

В первый раз я видела Белорадова без футболки и босиком, в одних черных спортивных штанах. Широченные плечи с развитыми мышцами, мощная спина, кубики пресса. Боги, этот парень был ходячей рекламой журнала «Мужское здоровье», чьи постеры я бы с радостью развешала на стене своей комнаты.

Только и успела вытереть рукавом кигуруми стекающие по подбородку слюни, как братец резко повернул голову в сторону двери. Прижавшись под столом к стене, я молилась, чтобы он нас не заметил, и Зайцева, судя по всему, делала то же самое.

— Тох, ты чувствуешь запах? — даже громкая музыка не заглушила его хриплый голос.

— Какой?

— Такой, будто в нашей комнате внезапно выросло вишневое дерево.

Какое еще дерево? Что он несет вообще?

Похоже не одна я посчитала Белорадова психом. Его приятель смерил Матвея недоумевающим взглядом, а сидящие рядом девушки как-то странно переглянулись.

— Я ничего не чувствую. Ходи, Бел, твоя очередь, — бросил брюнет, решив вернуться к картам, но братец его уже не слушал.

Небрежно сбросив с плеча руку моей соседки, которая тут же отпрянула от него в сторону, Матвей положил карты на покрывало, поднялся с кровати и прошел к двери. Пляшущие в центре комнаты девушки рванули было в нему, желая привлечь к себе внимание, но он поднял раскрытую ладонь, предупреждая, чтобы держались подальше.

Дернув за ручку, Матвей выглянул наружу, полюбовался на пустой коридор и, не обнаружив ничего подозрительного, закрыл дверь. Я, со своего места, не могла видеть его лица, но затаила дыхание, ощущая панический страх, словная загнанная в угол дичь, которую вот-вот настигнет охотник.

Казалось, что сердце стучит чересчур громко, а легкие скоро лопнут от нехватки кислорода. Разум приказывал подождать еще немного, а изо рта так и рвался наружу крик «Машка, приступай». Еле сдержалась.

Схватив резко побледневшую Зайцеву за руку, я крепко сжала ее ладонь, и следила за движениями Белорадова, который все ближе и ближе подбирался к нашему укрытию, пока не застыл в полушаге от меня. Потянись я вперед, смогла бы дотронуться рукой до его босых ног.

— Василиса, — он произнес мое имя хриплым шепотом, медленно перекатывая звуки по языку, смакуя их, наслаждаясь, — я знаю, ты где-то здесь, мелкая паршивка.

Уверенна, его друзья ничего не услышали, а для меня словно гром за окном прогремел. Поселившийся в душе ужас как-то странно действовал на мое тело, вызывая трепет и нездоровое возбуждение.

Чувство, надо заметить, не новое. То же самое я испытала, когда он схватил меня в обеденном зале сегодня утром. Только тогда я все списала на долгую дорогу, усталость, неожиданность, в конце концов, а сейчас оправданий уже не искала. Этот мерзавец меня не на шутку заводил.

Ну вот, приговор зачитан и обжалованию не подлежит. Но черта с два я так просто сдамся.

Ждать дольше не было смысла, еще секунда и нас найдут. Я повернулась к такой же перепуганной Машке и кивнула. Подруга тихонько выдохнула, подняла свободную руку, зажмурилась и начала шептать слова, выученного заранее заклятия.

— … лёд тело врагов в гранит закует, на время, не тронув душу, на участь безрадостную обречет, так долго, пока не разрушу…

Внезапно все шумы стихли. Температура воздуха резко поднялась, и комната наполнилась голубой дымкой, появившейся из ниоткуда. Она окутала находящихся внутри людей, и так же быстро испарилась. Только нас с Зайцевой обошла стороной, даже не задев.

Прошла секунда… две… три…

Никто не двигался. Лица парней и девчонок приобрели синеватый оттенок. Все продолжали сидеть, стоять и лежать на том же месте, где находились, и все это молча. Жуть жуткая, но к этому мы с Зайцевой были готовы.