Завтракать нам предполагалось в маленькой столовой. Окна в пол впускали в комнату много света, а открытая дверь, ведущая в сад, – свежий воздух. Дверь выходила на широкую террасу, где наверняка тоже можно было бы поставить кресла и столик. Но сейчас она вся заросла диким виноградом. Кажется, моя помощь с садом и правда будет очень кстати.

Парой ловких жестов Леон расставил блюда на столе. Дворецкий принес стопку плоских подушек и зачем-то положил ее на один из стульев. Потом шагнул к Мику, который так и вился под ногами. Ухватил кота под пузо и невозмутимо усадил на подушки, словно ребенка, чтобы кошачья голова удобно возвышалась над столешницей. Леон поставил перед моим кьюром чистое блюдце и плюхнул на него порцию паштета. Мик довольно облизнулся.

– Это совсем не обязательно, – пробормотала я растерянно. – Я и сама могла бы накормить его.

– Вы оба – наши гости, – отозвался Манн и отодвинул стул мне. – Прошу.

– Наверное, стоит подождать хозяина дома, – я совсем смутилась. – Как-то…

– Доброе утро, – раздался хриплый голос.

Фон Штар стоял в дверях, опираясь о косяк. Его взгляд уперся в кота. С десяток секунд мужчина равнодушно рассматривал кота, потом его бровь изумленно дернулась, но он больше никак не выразил своих эмоций. И гнать Мика тоже не собирался.

– Все готово, – отчитался Леон. – Приятного аппетита.

– А вы… – неуверенно начал фон Штар.

Только его перебили.

– Приятного аппетита, господа и дама, – следом за Ингером пожелал Манн и вышел, чеканя шаг.

На лице хозяина дома почему-то промелькнула растерянность. Хотя ничего говорить он не стал. Подошел к столу и сел, не сумев сдержать усталого вздоха. Я села тоже. Пялиться на человека просто так было бы не очень прилично, но мы сидели друг напротив друга, поэтому я имела полное право смотреть на своего соседа по завтраку. И не стеснялась признаться самой себе, что мне очень интересно это делать.

То ли повлияло дневное освещение, то ли сон, но мужчина выглядел чуть получше, чем ночью. Лицо казалось не таким землистым, а взгляд стал вполне осознанным, хоть и немного хмурым. Может, стоит намекнуть Леону, что его нанимателя лучше будить попозже?

– Мря! – поторопил нас Мик.

– Приятного аппетита, – пожелала я.

Фон Штар вздрогнул, словно спохватившись, и кивнул.

– И вам.

Блинчики, тонко нарезанная ветчина, сметана, варенье – завтрак был простым, но вкусным. Завтракали мы молча. Я не хотела портить человеку аппетит историей про убийство. Поэтому просто ела, с интересом рассматривая его из-под ресниц. Да, первое впечатление не стало ошибочным.

Господин фон Штар был молод и прекрасно сложен, хоть и изрядно побит жизнью. Шрамы на щеке походили на следы от когтей, и я, как некромаг, сказала бы, что такие мог оставить либо очень крупный зверь, либо голодная нежить. Но кто бы это ни оказался, тварь явно попортила не только лицо. Пусть сейчас мужчина надел тонкий черный свитер с длинными рукавами и высоким горлом, под которым не получалось что-либо рассмотреть, я заметила, как неловко он двигает левой рукой. Да и хромота говорила сама за себя. Даже интересно, где он так влип. Вот только мы недостаточно близки, чтобы задавать такие вопросы.

Мужчина явно обеспечен, раз смог позволить себе такой дом. Не одарен магией, если только не прячет кьюра где-нибудь в спальне. Не пренебрегал физическими нагрузками раньше, потому что даже болезнь не смогла испортить его фигуру. И вряд ли женат. Хотя почему я об этом вообще подумала? Сейчас меня должно волновать только проклятие.

Наконец, с основными блюдами было покончено. Фон Штар взял кофейную чашку, кажущуюся слишком хрупкой для длинных и сильных пальцев, и произнес:

– Вчера я не слишком понял...

– Да. – Я вздохнула. Кажется, все придется повторить еще раз. Но это не проблема. – Неприятная история. Для меня – в первую очередь, только уж как есть.

– Почему?

– Я допустила просчет, который мог стать непростительной ошибкой для опытного некромага. Недооценила противника. Не продумала варианты.

На лице фон Штара что-то дрогнуло, словно он тоже не одобрил мое легкомыслие. Но хотя бы не начал ничего комментировать и дал продолжить.

– Несколько дней назад ко мне пришел господин Ингер и попросил проверить дом, потому что рабочие чувствовали себя странно здесь. Я пришла сюда ночью и подвале наткнулась на призрака. Призрака класса «А».

– В подвале?

– В одной из комнат. У вас очень большие подвалы.

– Вот как, – кивнул он задумчиво.

Я даже удивились. Неужели фон Штар не знал, что за дом покупает? Но спрашивать не стала и просто продолжила каяться.

– В общем, я не ожидала нападения, поэтому неосторожно подпустила призрака к себе. Он напал на меня. Развоплотился, зато успел проклясть. Теперь я привязана к дому. И поэтому должна ночевать именно здесь, иначе тяга начинает сводить с ума.

Мужчина рассеянно глянул в чашку. Сделал глоток кофе, промачивая горло, и уточнил:

– Чей призрак?

– Непростой вопрос. Он, вернее – она, почти не сохранила изначального облика. Ее сущность была словно изорвана.

– Что это значит? – нахмурился фон Штар.

– Боюсь, ничего хорошего, – сообщила немного смущенно.

– Говорите. Вряд ли вы способны меня чем-то напугать.

– Такой вид души приобретают только тогда, когда человека убивают. Причем, не просто убивают, а с применением магии. Каким-то мощным заклинанием или ритуалом. А если вспомнить проклятие, то выходит, та женщина и сама была магом.

– То есть, в моем доме произошло убийство? – медленно произнес фон Штар.

– К сожалению.

Повисла тишина. Он побарабанил пальцами по столу. Я замерла, ожидая вердикта. И только Мик, как ни в чем не бывало, умывался лапой на своих подушках.

– Так... – пробормотал фон Штар и потер лоб. – Так...

Его плечи вдруг распрямились, а в глазах блеснула заинтересованность. Мне такая трансформация понравилась. Гораздо приятнее смотреть на энергичного и деятельного мужчину, чем на сгорбленного от усталости. Глядишь, и поправится быстрее, если озаботится моей проблемой.

Вот даже интересно, чего в этой идее больше: эгоизма или человеколюбия?

– И убийство случилось в течение последних двух месяцев, не больше. – Я подлила масла в огонь.

– Вы чуете такие вещи?

– Чуем.

– Плохо, – поморщился он. – То есть, не то, что