чем я могу помочь флоту. А теперь можно полностью сосредоточиться на подготовке к сражению у Ляояна.

* * *

За следующие недели, казалось, все вокруг подвисло в напряжении. Новостей от Хорунженкова не было, и я разрывался между надеждой, что у них просто повредило передатчик, и худшим вариантом, что атака на Инкоу провалилась самым кровавым образом. 6 августа армия Ноги начала штурм Порт-Артура — навалилась всеми силами и, несмотря на все когда-то переданные подсказки, чуть не ворвалась в город прямо по центру. Но отбились, и теперь японцам как минимум месяц придется зализывать раны.

На юге все успокоилось, а вот у нас наоборот. С каждым днем напряжение все нарастало — причем не только для меня или остальных офицеров. Кажется, уже каждый солдат понимал: теперь судьба войны будет решаться у нас. Под Ляояном. Уже скоро, буквально на днях. И вот ночью 26 августа ко мне ворвался полковник Ванновский с сумасшедшими глазами.

— Японцы… — от волнения у него пересохло во рту и пропал голос. — Они завтра атакуют, и мой агент знает, где и как они нанесут главный удар!

[1] Кутепов не знает, но при Александре III на канонерки этой серии планировали поставить даже не 9 дюймов, а все 11. Но не сложилось, не успели…

Глава 6

Хикару Иноуэ сдавил в ладони горсть земли, выжимая из нее капли воды. Гораздо суше, чем было. Значит, уже скоро!

Вся 1-я армия Куроки уже давно вышла на позиции, но августовские дожди, накрывшие Маньчжурию с привычным для конца лета ожесточением, просто остановили войну. Нередким было зрелище, когда съехавшая с дорожной насыпи телега проваливалась в землю как в болото, исчезая за считанные минуты. При такой погоде идти в наступление было категорически невозможно, но и затягивать войну было смерти подобно.

Иноуэ знал, сколько стоит его родине каждый день этого противостояния, а еще… Их подкрепления, застрявшие в этой слякоти, подтягивались с юга словно по капле. Русские же части, подъезжающие по железной дороге, копились гораздо быстрее. Еще неделю назад разведка доложила, что их набралось уже 140 тысяч[1], столько же, сколько и во всех японских армиях — а что будет дальше?.. Поэтому, как только земля начала просыхать, сразу стало понятно, что в ближайшие дни главнокомандующий Ояма отдаст приказ об общем наступлении.

Было немного обидно, что основной удар достанется армии Оку, но у их 1-й армии была своя важная задача — взять позиции за рекой Танхэ и растянуть позиции русских на левом фланге. Именно здесь напротив них расположились позиции 2-го Сибирского корпуса, того самого, что столько раз ускользал от них и столько крови попортил. Но на этот раз он, Хикару Иноуэ, точно нанесет поражение тайсё Макарову. Ученик превзойдет учителя! И пусть у них забрали довольно много пушек, это ничего не изменит.

Войны решаются не количеством орудий, а храбростью и решительностью солдат.

(Карта с движением отрядов как в нашей истории, но расположение корпусов на начало сражения скорректировали с учетом вмешательства главного героя)

* * *

— Георгий Карлович, добрый день, — я все-таки смог добиться, чтобы генерал Штакельберг принял меня вместе с Ванновским.

— Вячеслав Григорьевич, рад вас видеть, — мой бывший начальник выглядел бодрым и полным сил. Кстати, он тоже вспомнил, как полгода назад отправлял меня во 2-й Сибирский. — Скажу честно, не ожидал от вас таких успехов. Но рад! Очень рад!

— Я буквально на пару минут. Хотел передать вам последние сведения, добытые нашей разведкой.

— И зачем лично? Могли бы просто отправить адъютанта, вы же знаете, я всегда сразу просматриваю всю корреспонденцию.

— Слишком важные новости… И мне бы очень хотелось, чтобы вы отнеслись к ним предельно серьезно.

— Я вас слушаю, — Штакельберг нахмурился.

— Глеб Михайлович, говорите, — я повернулся к Ванновскому. Было видно, что полковник волновался, наверно, впервые в жизни добыв такие серьезные сведения, но держал себя в руках.

— Георгий Карлович, мои агенты получили информацию о главном ударе японцев! — выдохнул Ванновский. — Не скажу насчет пехоты и всего остального, но прямо напротив вашего корпуса они собирают почти 250 орудий!

Учитывая, что во всей японской армии насчитывалось около 440 пушек, эта цифра была еще внушительнее, чем можно было подумать. Однако Штакельберг не спешил впечатляться.

— И почему вы говорите это мне, а не главнокомандующему?

— Мы доложили Куропаткину, — пояснил я. — Но он сомневается, что враг станет так оголять все остальные направления. Думает, что все это не более чем дезинформация.

— А вы?

— А я уверен, что добытые полковником Ванновским сведения верные.

— И как именно вы их добыли? — Штакельберг еще сомневался, но хотя бы пытался разобраться, что к чему.

— Вчера был сильный северный ветер, — глаза Ванновского сверкнули. — Мы воспользовались моментом и пустили в ночи лодки по Танхэ. Против течения, но по ветру — было рискованно, и все же у нас получилось. Обе плоскодонки прошли мимо японских позиций без единого звука, а потом ефрейтор Уткин смог осмотреть вражеские тылы в бинокль. Информацию передал почтовым голубем со специальной отметкой и шифром, так что не сомневайтесь. Чужой бы так обмануть не смог.

— Значит, 250 пушек… — Штакельберг подкрутил усы. — Будет непросто, но мы не сдадимся.

Кажется, нам все-таки поверили, а дальше пусть все будет, как будет.

* * *

Не помню, когда точно началось это сражение в нашей истории — в этой же мы не дали японцам обрести полную уверенность в своих силах, и те точно спешили. Еще в ночи под самое утро наблюдатели заметили движение вражеских колонн. Естественно, те шли так кучно только вдали от линии фронта. На расстоянии в полторы тысячи шагов колонны разбивались на роты, взводы и отделения, а дальше передвигались уже россыпью.

Пушки тоже показывались, но небольшими группами, поддерживающими атаку пехоты — не больше. Я ждал натиска, того самого огневого вала, в котором мы убеждали Штакельберга, но его не было. Следующие три дня японцы лишь методично пробивали наши дальние позиции, пользуясь тем, что никто не собирался стоять на них до последнего. Перестрелка — отход, еще перестрелка — еще отход, и так по кругу. Иногда вместо отхода тот или иной батальон шел в контратаку, беря врага в штыки и отбивая позицию или же,