вернуть себе окончательную свободу. Да, она была счастлива в своей

сегодняшней жизни, горячо любила мужа и сына, но «свет далёкой звезды» по-

прежнему мучил и не давал ей душевного покоя.

Утром поезд подъехал к вокзалу. Надежду никто не встречал, и ей

пришлось долго стоять в очереди на стоянке, прежде чем сесть в одно из

подъезжающих одно за другим такси. Она продиктовала адрес и поехала к тётке,

как они и договорились предварительно по телефону. Елена Ивановна встретила

её очень радушно, ей выделили отдельную комнату, накормили всякой

вкуснятиной, и, после долгих разговоров и расспросов, утомлённая бессонной

ночью в поезде, она быстро и глубоко уснула.

После завтрака она сразу же позвонила Сергею. Телефон не изменился.

Практически не изменилось ничего. Он по-прежнему жил с мамой, разведён и

не женат, дочка выросла и вышла замуж. Он был очень рад слышать её голос.

– Что делаешь? – спросила Надежда.

– Да вот, сидим с маман обедаем. А ты что делаешь? Слушай, надо

встретиться как-нибудь

– Да, а почему бы и нет? Я сегодня как раз свободна.

– Вот и хорошо.

– А куда пойдём?

– Давай в Гидропарк. Я тебя встречу на перроне метро, где-то через час.

– Хорошо, через час, на метро Гидропарк,– сказала она спокойно, а сама

подумала: «Ну конечно. Куда же еще? Дешево и сердито, как всегда».

Она не волновалась. Совершенно. Внутри ничего не шелохнулось даже

тогда, когда она увидела его силуэт на перроне метро, как будто навстречу ей

шёл совершенно незнакомый человек. Надежда окинула его беглым взглядом с

ног до головы – он немного прибавил в весе, и был одет в старомодные,

аккуратно отглаженные брюки и рубашку. От её внимательных глаз также не

ускользнули остальные детали гардероба одинокого мужчины – сандалии

модели 70-х годов, и белая кепочка на голове, прикрывавшая по видимости

намечавшуюся лысину. Она ничего не почувствовала даже тогда, когда он слегка

прикоснулся к её щеке губами. Внутри ничего не дрогнуло. Она дрогнула только

тогда, когда он улыбнулся широкой улыбкой – губы, которые она так хорошо

знала и так любила, открыли ряд гнилых зубов.

– Ну что, пойдём прогуляемся по парку? – предложил Сергей.

– Да, конечно,– рассеянно произнесла она, теперь уже с ужасом думая о

предстоящей прогулке.

Они вышли из станции метро и направились через парк в сторону пляжа,

где когда-то вместе загорали и купались, и где он принёс ей столько

замечательных минут незабываемого счастья. Было Первое мая, и повсюду

можно было увидеть нарядных людей, которые веселились, пели песни и

танцевали на площадке.

Надежда и Сергей обошли шумные толпы и направились вглубь парка. По

дороге он расспрашивал её о жизни в другой стране, карьере и семье, и делился

с ней своими новостями и изменениями. И хотя со стороны они выглядели

спокойно разговаривающей парой, в голове Надежды происходила какая-то

безостановочная работа – со скрупулезностью исследователя она разрезала и

рассекала всё новые и новые образцы, чтобы потом внимательно рассмотреть их

под микроскопом.

Когда они сели на скамейку, Сергей вынул из пиджака традиционный набор

джентльмена – бутылку красного кагора и одинокий кусок сыра. Стаканы не

были предусмотрены, и поэтому он начал пить прямо из горлышка. Отпив

несколько глотков, он предложил и ей, но Надежда вежливо отказалась, пытаясь

тщательно скрыть некоторое омерзение. Единственное, что могло заставить её

сейчас отпить из этой бутылки, это приставленное к её виску дуло пистолета.

Она давно уже отказалась от спиртного и вела довольно здоровый образ жизни.

Сергей продолжал рассказывать о своих перипетиях на работе, отпивая

время от времени из бутылки, и закусывая сыром, аккуратно выложенным на

бумаге. От сыра она тоже отказалась, время от времени поглядывая на его грубо

откусанные края, похожие больше на остатки мыла, чем на что-либо съедобное.

Она хорошо знала, что Сергей никогда не был алкоголиком, и понимала, что для

мужчины не выпить на Первое Мая за встречу было бы просто первородным

грехом. Для закуски в виде мылоподобного сыра она не нашла объяснения…

Надежда продолжала смотреть на своего вечно недосягаемого кумира, и не

верила своим глазам, в который раз про себя повторяя: «Какая омерзительная

картина!» Но это было неправдой – на самом деле ей было совсем не мерзко. В

глубине души она вдруг почувствовала какое-то накатывающееся чувство

освобождения, выливающееся в бурную радость и смех. Да, ей стало весело! «И

я любила вот ЭТО?!» Эта мысль уже не позволяла ей усидеть на месте, и

поэтому она с улыбкой предложила: «Давай еще пойдём погуляем!».

Сергей, обрадованный предложением и как будто даже чем-то

обнадёженный, закупорил недопитую бутылку, аккуратно завернул сыр,

разложил это богатство по карманам куртки, и они двинулись по направлению к

реке. Надежда шла быстро, подстёгиваемая прохладой вечера и навернувшимся

весельем, совершенно уже не понимая, куда и зачем идёт. Вот они остановились

возле погасшего костра – молчаливого свидетеля еще одного веселья.

– Тебе холодно? – спросил Сергей. – Я разожгу для тебя костёр.

Она села на поваленный ствол старого высохшего дерева, лежащего тут же,

на границе между пляжем и парком, но странный озноб всё никак не давал ей

расслабиться. Когда Сергей насобирал сухих веток и разжёг костер, она

протянула холодные руки к огню, пытаясь отогреться и унять дрожь.

Постепенно к ней начало возвращаться обычное равновесие и спокойствие,

после чего она опять почувствовала себя уверенной.

Тем временем Сергей опять достал из кармана куртки вино, и стал

разогревать бутылку над огнём.

– Кагор хорошо пить горячим,– произнёс он тоном истинного знатока. -

Может, всё-таки попробуешь?

– Нет, спасибо. Ты же знаешь, что я вообще не пью.

– Ну, а я выпью. Ты даже не знаешь, что теряешь. – Спасибо, я оставляю все

эти прелести тебе.

– А что ты тогда любишь? – заговорил он вдруг тихим и заговорщическим

голосом, пытаясь обнять её за плечи.

Она быстро уклонилась от неожиданных домогательств, которые теперь

показались ей совершенно неуместными. Такого поворота событий она не

предполагала! Мягко уклонившись и от последующих попыток, ей пришлось

произнести довольно твердо и настойчиво: «Сережа! Даже не пытайся. Ты

только напрасно тратишь время. К тому же мне пора домой».

Он был неглупым человеком, и поэтому быстро всё понял. Когда они

возвращались к метро, Сергей, казалось, был очень недовольным и

нахмуренным. В то время как Надежда продолжала весело щебетать:

– А куда, Сереженька, подевались все твои бесконечные женщины? Почему

ты так ни на ком и не остановился?

– Какие женщины? Я тебя умоляю. Я никогда никого и не искал. Так,

волчарил