— Правда?! — не веря услышанному, просветлел лицом нечисть.

— Да. — Сергей переложил котят из коробки к себе в сумку, и, не прощаясь, пошёл в сторону остановки.

... Они традиционно сидели на кухне и курили, глядя в наступающий за оконном вечер.

— Я с банником разобрался, снял проклятие.

— Да? — Антон в удивлении вскинул вверх правую бровь. — Как?

— Капнул кровь юной девственницы, согласно рецепта.

— И где ты такое диво откопал?

— Да просто всё оказалось, — Иванов затушил окурок и поставил чайник на плиту. — Помнишь Ленку-вампиршу? К ней вчера прямо из леса поехал.

— Ну...

— Вспомни, кого она в последний раз из хосписа спёрла.

Инспектор округлившимися от удивления глазами смотрел на подчинённого.

— И верно...

— Да. Девочка пяти годиков. Девственница, как сам понимаешь. Кровь новой маме для лечения предоставляет совершенно добровольно, я проверил. Про то, что она должна быть здоровее здоровой, никто не говорил, да и не важно это, как я понял. Так что всё гут!

— А Ленка как, нормально восприняла твою просьбу?

— На удивление. Но я сам ей всё рассказал, тут ведь секретности никакой нет. Она вообще, по-моему, адекватная по жизни... И котят забрала для малышни своей. Пусть играют.

Чайник вскипел, разлили сразу по кружкам, поленившись ставить заварник.

— А банник что?

— Да ничего. Только капля упала на землю — я признаться, трусил сильно, мало ли — гром ударит или иные побочные эффекты проявятся, но ничего, пронесло — как он словно ошпаренный унёсся. Только когда до остановки дошёл — нечисть ко мне вернулся, весь в мыле, словно загнанный конь. Говорит, что всё получилось и ему некогда — он печь топит, чтобы со вкусом помыться в олигархической парилочке. Просил захаживать...

— Но адреса не называл, — закончил Антон крылатую фразу и оба рассмеялись.

Неловкость после вчерашний событий начала спадать, и теперь настала Серёгина очередь любопытствовать.

— Помнится, ты уточнял у того старого хрыча — в одном месте убийства были или в разных. Почему?

— Редко, очень редко, побег бесам устраивают отсюда. По-разному — иногда чернокнижники по дури собственной, иногда демоны по каким-то своим причинам. Сами бесы такое не провернут, силёнок нашаманить вызов маловато. И лазейку для беглецов гораздо проще сделать в плохом месте, пропитанном смертью и болью. Колдуется легче, наверное. Потому и проверял этот вариант. Не срослось — нам легче. А то бы в окошко как минимум полсотни этих адских засранцев проскочило, пока не перекрыли.

— Понятно...

Швец встал, прошёлся по кухне, а затем взял, что называется, быка за рога.

— Я не осуждаю тебя, Серёга, ты не думай чего... Вчера сомневался, метался, пытаясь определиться в своём отношении к этой ситуации, а потом понял: пацанята сами себя убили. Из-за гнили своей, уродства душевного. Всё правильно случилось, закономерно. Иначе бы они на людей перешли. И это не допущение, а вопрос времени, только и всего. Поверь, я в таких делах за время работы там, — он указал пальцем в потолок, — поднаторел.

Инспектор помолчал, глядя в окно, а затем поинтересовался:

— Что ты хотел с ними сделать, если бы они не стали за ножи хвататься?

— Уши отрезать подумывал. Но это не точно.

— Сурово. Я планировал только переломами рук ограничиться. Не казни себя. Они сами сделали выбор. Сами!

— Знаешь, это ведь дети были...

— Нет. Не дети. Ублюдки опасные. Дети не убивают, они только любить могут. А эти, — он досадливо взмахнул рукой, — кровушки будь здоров пролили. Я специально поинтересовался, пока те двое в очереди своего Судного Часа ждали. Эти козлёныши и без интернета такого наворотили с живыми существами... ни на что не налезет.

— Да ну их... Тебе Карпович запрет на водку ещё не снял?

— Нет, к сожалению.

— Тогда держи, — из холодильника на стол перекочевало несколько бутылок холодного пива и тарань. — Пивка для начальствующего лица взял.

— Спасибо. Хоть что-то хорошее. Приступим!

— Ты бы хоть убрался... — Швец недовольно смотрел на стол в засохших объедках с парящей над ними мошкарой; на переполненную пепельницу, из которой злые сквозняки развеяли содержимое по всей кухне; на гору сиротливо пованивающей грязной посуды в раковине. — Или домработницу завёл...

— Ага, зарплату подними — двух заведу. Собой красивых и на всё согласных. А пока — не привередничай. Сам же меня сдёрнул перед генеральной уборкой. Как раз собирался...

Помощник лукавил. Убирать он не любил, как и готовить. Только стирку терпел по необходимости. Ну и душ — гигиену Иванов уважал. Однако доля правды в его словах всё же присутствовала. Четыре дня назад, ни свет, ни заря, беспокойный начальник прямо из постели сдёрнул его во внеплановую командировку, с очередным бесом разбираться. Тот, вселившись в поселкового пропойцу, начал гадить окружающим. То сарай подпалит, то ворота злющим цепным кобелям откроет и с интересом смотрит, как они пьяненьких у круглосуточной разливайки за филейные части грызут. Три дня вычисляли гадёныша, а как вычислили — долго и скучно подстерегали, чтобы упечь обратно в ад, по месту постоянной прописки. Теперь вот вернулись — и нате! Инспектор решил жизни поучить.

— И пожрать культурно у тебя нечего, — занудно бубнил Антоха. — И шторы пыльные...

— Слышь, умник! — окрысился подчинённый. — Веник в кладовке, совок там же. За тряпкой с ведром не поленюсь, сбегаю в магазин. Покажи пример! А я поучусь... Тут тебе не пятизвёздочный отель.

— Да я ничего... Я же в общем... — заюлил Швец. Такого развития событий он не предполагал и вообще, оставшуюся на сегодня материальность планировал потратить на свежеприобретённое пиво, а не на всякие глупости. — Я это к тому, что помощник тебе нужен по хозяйству...

У Серёги отвисла челюсть.

— Жениться, что ли?

— Нет, так радикально не нужно. Это явный перегиб. Ты мне ничего плохого не сделал пока, да и дамы сердца, на сколько мне известно, у тебя нет. Домового заведи. Самое оно!

— Домового? Зачем? И что мне с ним делать?

Убедившись в замешательстве помощника, инспектор вновь заговорил начальственным тоном, забивая очередной логический гвоздь в крышку гроба Серёгиных сомнений.

— Правильно подобранный домовой — он не хуже таракана, самого удобного домашнего животного.

— Таракан — насекомое... — растерянно проблеял хозяин квартиры.

— Да пофиг! Не придирайся к словам, сюда слушай! — Антона было не остановить в его уверенном словесном потоке. — Хороший домовой не виден, не слышен и без крайней нужды на глаза старается не попадаться. А если резко включить свет ночью — сразу за печку прячется. И ест мало, и не капризничает. Зато у тебя в халупе всегда будет чисто, убрано и не стыдно людей пригласить. Девушку там или начальство...