Бежит любовь,

Но все ж на дне реки светает вечность,

А в жилах – кровь.

Хоть сто смертей грозят святому зверю,

Святой весне,

И важно ходит за стеклянной дверью

Палач во сне.

Хотя во сне склоняется секира

К моей руке,

И тень лежит огромная от мира

На потолке.

1928

«Голубая душа луча…»

Голубая душа луча

Научила меня молчать.

Слышу сонный напев ключа,

Спит мой садик, в лучах шепча.

Замолчал я, в песок ушел,

Лёг на травку, как мягкий вол,

Надо мной жасмин расцвел,

Золотое успенье пчел.

Я спокоен, я сплю в веках,

Призрак мысли, что был в бегах,

Днесь лежит у меня в ногах,

Глажу я своего врага.

Я покорен, я пуст, я прост,

Я лучи отстраняю звезд,

Надо мною качание роз,

Отдаленное пенье гроз.

Всё прошло, всё вернулось вновь,

Сплю в святом, в золотом, в пустом.

Боже мой! Пронеси любовь

Над жасминным моим кустом.

Пусть минуют меня огни,

Пусть мой ангел в слезах заснет.

Всё простилось за детства дни

Мне на целую жизнь вперед.

1928

«Мальчик смотрит: белый пароходик…»

Мальчик смотрит: белый пароходик

Уплывает вдоль по горизонту,

Несмотря на ясную погоду,

Раскрывая дыма чёрный зонтик.

Мальчик думает: а я остался,

Снова не увижу дальних стран.

Почему меня не догадался

Взять с собою в море капитан?

Мальчик плачет. Солнце смотрит с высей,

И прекрасно видимо ему:

На кораблик голубые крысы

Принесли из Африки чуму.

Умерли матросы в белом морге,

Пар уснул в коробочке стальной,

И столкнулся пароходик в море

С ледяною синею стеной.

А на башне размышляет ангел,

Неподвижно бел в плетеном кресле,

Знает он, что капитан из Англии

Не вернётся никогда к невесте.

Что, навек покинув наше лето,

Корабли ушли в миры заката,

Где грустят о севере атлеты,

Моряки в фуфайках полосатых.

Юнга тянет, улыбаясь, жребий,

Тот же самый, что и твой, мой друг.

Капитан, где Геспериды? – В небе.

Снова север, далее – на юг.

Музыка поет в курзале белом.

Со звездой на шляпе в ресторан

Ты вошла, мой друг, грустить без дела

О последней из далёких стран,

Где уснул погибший пароходик

И куда цветы несет река.

И моя душа, смеясь, уходит

По песку в костюме моряка.

1929

«За стеною жизни ходит осень…»

За стеною жизни ходит осень

И поет с закрытыми глазами.

Посещают сад слепые осы,

Провалилось лето на экзамене.

Всё проходит, улыбаясь мило,

Оставаться жить легко и страшно.

Осень в небо руки заломила

И поёт на золочёной башне.

Размышляют трубы в час вечерний,

Возникают звезды, снятся годы,

А святой монах звонит к вечерне —

Медленно летят удары в горы.

Отдыхает жизнь в мирах осенних.

В синеве морей, небес в зените.

Спит она под теплой хвойной сенью

У подножья замков из гранита.

А над ними в золотой пустыне

Кажется бескрайним синий путь.

Тихо реют листья золотые

К каменному ангелу на грудь.

1930

«Нездешний рыцарь на коне…»

A Paul Fort

Нездешний рыцарь на коне

Проходит в полной тишине,

Над заколдованным мечом

Он думает о чем, о чем?

Отшельник спит в глухой норе,

Спит дерево в своей коре,

Луна на плоской крыше спит,

Волшебник в сладком сне сопит.

Недвижны лодки на пруде,

Пустынник спит, согрев песок,

Мерлен проходит по воде,

Не шелохнув ночных цветов.

Мерлен, сладчайший Иисус,

Встречает девять муз в лесу, —

Мадонны, девять нежных Дев,

С ним отражаются в воде.

Он начинает тихо петь —

Гадюки слушают в траве,

Серебряные рыбы в сеть

Плывут, покорствуя судьбе.

Ночной Орфей, спаситель сна,

Поет чуть слышно в камыше.

Ущербная его луна

Сияет медленно в душе.

Проклятый мир, ты близок мне,

Я там родился, где во тьме

Русалка слушает певца,

Откинув волосы с лица.

Но в темно-синем хрустале

Петух пропел, ещё во сне.

Мэрлен-пустынник встал с колен,

Настало утро на земле.

1925–1934

«Темен воздух. В небе розы реют…»

Темен воздух. В небе розы реют,

Скоро время уличных огней.

Тихо душный город вечереет,

Медленно становится темней.

Желтый дым под низкою луною,

Поздний час, необъяснимый свет.

Боже мой! как тяжело весною,

И нельзя уснуть, и счастья нет.

Ясно слышно, как трещит в бараке

Колесо фортуны в свете газа.

Запах листьев. Голоса во мраке,

А в окне горят все звезды сразу.

Боже мой, зачем опять вернулись

Эти листья в небе ярких дней,

Эта яркость платьев, шумность улиц,

Вечер – хаос счастья и огней.

Выставки у городской заставы,

На ветру плакаты над мостами.

И в пыли, измученный, усталый,

Взгляд людей, вернувшихся с цветами.

Вечером, в сиянии весеннем,

Мостовых граниты