от Орлеана. Французский авангард уничтожил ее: более двух тысяч человек было убито, все командующие, кроме Фастольфа, попали в плен. Всего за несколько месяцев расстановка сил во Франции резко изменилась. Войска дофина шли через англо-бургундскую территорию, города, встречавшиеся им на пути, сдавались без боя. 16 июля дофин вошел в Реймс, а на следующий день он был миропомазан и коронован как король Карл VII. Преисполненная гордости Жанна д'Арк стояла подле алтаря. Теперь никакая пропаганда и ложная генеалогия не могли скрыть тот факт, что во Франции был помазан на царство король и звали его не Генрих.

В протоколах заседаний английского правящего совета ужасающие новости из Франции упомянуты как «многие большие и скорбные бедствия». Реагировать на них нужно было как можно скорее[72]. Одно решение лежало на поверхности. И на первой неделе ноября 1429 года после спешной подготовки в Лондоне и Вестминстере приветствовали прибывшего на свою коронацию юного короля, которому было всего семь лет.

Церемония коронации всегда была одним из важнейших зрелищ в политической жизни Англии, и за многие века со времен Норманнского завоевания процедуру продумали до мелочей. В 1423 году к Бедфорду попала книга, описывавшая порядок коронации французских королей, и английскую церемонию изменили, чтобы добавить ей французской торжественности. Событие растянулось на несколько дней. Вначале Генрих официально въехал в столицу. «В пятницу, третьего ноября, король вместе с лордами… проехал из Кингстона через Лондонский мост, — писал автор Хроники Брута, — мэр и олдермены в алых накидках выехали навстречу королю». Горожане проводили Генриха в Тауэр, и на следующий вечер тридцать два юноши из благородных семей в присутствии его величества прошли через ритуальное омовение и были посвящены в рыцари ордена Бани. В воскресенье он выехал из Тауэра и на глазах у подданных торжественно прибыл в Вестминстерское аббатство для коронации. С непокрытой головой Генрих ехал по запруженным народом улицам в окружении знатных лордов, почти целиком одетых в золото. Внутри Вестминстерского аббатства возвели большой помост, чтобы собравшиеся могли разглядеть происходящее. Мать Генриха, Екатерина, вместе с придворными дамами сидела на почетном месте у алтаря рядом с двоюродным братом короля, Педру Португальским, который уже бывал в Англии раньше, а теперь спешно вернулся, чтобы присутствовать на церемонии[73].

Граф Уорик внес Генриха в церковь и подвел его к трону в центре помоста, откуда король, по замечанию автора хроники Грегори, «печально и мудро» оглядел толпу. Генри Чичеле, архиепископ Кентерберийский, обратившись к собравшимся, провозгласил, что Генрих пред лицом Бога и Церкви «просит корону, которая принадлежит ему по праву и перешла к нему по наследству». Толпа заревела, люди вскинули руки вверх и закричали «да, да», а юный Генрих подошел к главному алтарю и надолго распростерся перед ним.

Дальнейшее длилось несколько часов. Пока шла церемония, епископы читали и пели гимны над королем, а он то опускался вниз, то снова вставал, то опять опускался и затем поднимался на ноги. Его раздевали, переодевали в замысловатые костюмы и торжественно водили сначала в одеждах воина, со шпорами и прикрепленным оружием, затем в сандалиях и облачении епископа, и наконец король появился в сияющем золотом наряде с короной Ричарда II на голове (корону Эдуарда Исповедника, которую использовали традиционно, посчитали слишком тяжелой для семилетнего мальчика). Центральным событием церемонии было миропомазание, самый таинственный и неотъемлемый обряд возведения на престол, после которого пути назад не было. Генрих стоял посередине в нижней рубашке, а его маленького тела в разных местах касались чудодейственным маслом, которое, по легенде, святой Томас Бекет получил от самой Девы Марии. Священным маслом из золотого сосуда в форме орла поливали грудь Генриха, «середину его спины, голову, оба плеча, локти [и] ладони рук»[74]. Затем его руки обсушили отрезом мягкого белого хлопка, а голову покрыли белым шелковым чепцом. Его нужно было, не снимая, носить восемь дней, после чего несколько епископов, согласно традиции, омывали голову Генриха едва теплым белым вином. (Эта процедура была одной из самых малоприятных во всем ритуале коронации — у дедушки Генриха VI, Генриха IV, в 1399 году после этого завелись вши.) После многочасовых торжеств и праздничной мессы только что коронованный король отправился из Вестминстерского аббатства на пир, на котором каждое блюдо буквально кричало о великолепии двуединой монархии под началом Генриха. В качестве первого блюда подали украшенные геральдическими лилиями фриттеры, а в качестве декоративного блюда-антреме появились фигуры двух святых предков короля — святого Эдуарда Исповедника и Людовика Святого Французского, — которые несли Генриха на руках. Далее последовали пироги с присыпанными мукой узорами из лилий. Вместе с третьей переменой блюд вынесли еще одно антреме: святой Георгий и святой Дионисий Парижский представляли короля Мадонне с младенцем. Все это сопровождалось стихотворением, прославлявшим юного короля: «По своему происхождению и праву родился он, чтобы законно править в Англии и Франции». Как только празднества в Вестминстере завершились, начались приготовления к поездке Генриха в его второе королевство, о котором так много говорили.

23 апреля 1430 года, в День святого Георгия, большая флотилия вышла из портов Сэндвич и Дувр и двинулась в сторону Кале. Это был, по существу, передвижной двор с сотнями слуг, поваров, священников, писарей, солдат, врачей и учителей короля. Его также сопровождали восемь герцогов и графов. После короткой остановки в Кале двор медленно двинулся к Руану и тянул время в пути до тех пор, пока маршрут вверх по Сене до Парижа не посчитали достаточно безопасным для короля.

Ждать этого пришлось больше года. Но вот наконец после тяжелых боев и дорого обошедшегося подкрепления, прибывшего из Англии, путь был свободен. Этому во многом поспособствовали войска бургиньонов, которые 23 мая 1430 года схватили Жанну д'Арк во время стычки под стенами осажденного Компьеня. Несколько раз она пыталась бежать из тюрьмы, но каждый раз ее успевали схватить. В итоге ее продали англичанам, и оккупанты, действуя как партизаны и желая отомстить этой женщине за многолетние унижения, пытали ее как еретичку. Через год после того, как Жанну схватили, 31 мая 1431 года ее сожгли на костре на рыночной площади Руана. Прах собрали и выбросили в Сену.

В начале декабря Генрих отправился на северо-восток в сторону Парижа. Провести коронацию в Реймсе все еще было нельзя, но можно было перенести ее в собор Нотр-Дам, где во всем великолепии могла бы собраться англо-бургундская Франция. Король въехал в город под огромным лазурным балдахином, украшенным французскими лилиями, и проследовал по грязным городским улицам, которые предусмотрительно выложили льняными полотнищами. Одна из улиц превратилась в реку из вина, в которой плескались русалки, а на уличной сцене горожане в соответствующих костюмах играли рождественские сценки. Собравшаяся толпа могла утолить жажду молоком или вином, которые текли из гигантской лилии. В Шатле (месте заседания правительства на правом берегу