5, и я успеваю пожалеть, что так не вовремя травмировал руку.

На ощупь жму в кармане на сенсорный экран, и не знаю — удалось позвонить или нет.

Один я сейчас не справлюсь…

— А ты оказался настойчивым. Не стыдно? Разве можно лезть в трусы к чужой жене? К МОЕЙ жене???

— Это ненадолго. — Спокойно отвечаю, глядя прямо в глаза. — У меня есть вопрос…

— И какой же? — Ухмыляется этот кусок дерьма, а я продолжаю, что бы и время потянуть, и правду узнать.

— Родители — твоих рук дело? — Вижу сожаление на лице Карины, но заставляю себя не смотреть на нее.

— К сожалению, нет… Это не мои методы… — Костяшки хрустят, и рука начинает ныть с новой силой.

Пока мудак распинался о том, как бы он поступил с моей семьей, будь у него такая возможность, время стремительно бежало, а я в душе молюсь всем богам, лишь бы он не вздумал сейчас меня пристрелить и увезти Карину.

Слышу резкий звук приближающейся машины, множество хлопков закрывающихся дверей, и дом наполняется новыми лицами.

— О! Ты позвал друзей? — Без особого напряга произносит мудак.

Но мнимое спокойствие вмиг слетает с его лица, когда вслед за Тимом, в руках ребят появляются пистолеты.

Шавки мудака даже вдохнуть не успели, как оказались на прицеле.

— Уважаемые… давайте без резких движений. Всегда можно всё решить мирным путём. — Уже не так радостно говорит мудак. — Владислав… Давай просто спросим Карину, хочет ли она уйти со мной, или предпочтет остаться здесь, и дело с концом.

Карина тут же вскидывает лицо и быстро тараторит:

— Я уйду! Свят, я уйду с тобой!

Князев хмурится, переводит на меня взгляд, и ждет команду.

— А давайте, Святослав, для начала, расскажем Карине кое-что…?

Искоростецкий, так же, как и Тим минутой ранее, хмурит брови, явно не ожидая подобного хода ситуации.

— Тебе больше не нужно с ним оставаться!

Мудак заливисто смеется, но улыбка быстро сменяется на оскал.

— Даже если она переборет страх за твою жизнь, она всё равно уйдет со мной!

— Это вряд ли… — Впервые, с момента присутствия, подает голос Князев.

Медленно достает из кармана маленькую кассету, и бросает мне.

Верчу её в руках, расплываясь в улыбке.

— Но… КАК??? — Ревет мудак, переводя взгляд с моего лица на мою руку…

— Тебе стоит лучше проверять своих людей… Ты удивишься, узнав, на что способны деньги…

— Я свободна? — Выдыхает Карина, не отрывая взгляда от кассеты.

— Свободна… — Отвечаю ей, и вижу такое облегчение на её лице, какого не видел ни у одного человека за всю свою жизнь.

Глава 22

Три с половиной месяца назад.

Пытливо всматриваюсь в лицо девушки, не решаясь задать интересующий меня вопрос.

— Ну спрашивай уже… — Закатывает глаза, и наклоняет голову набок.

— Почему ты вышла замуж за Свята?

Карина меняется в лице, и чашка с кофе, практически, выпадает из её рук. Успеваю перехватить и уберечь кухню Князева от погрома.

— Я… я не хотела бы об этом говорить…

— Карина, я спрашиваю не из любопытства.

— Знаю…

— И я знаю. Знаю, как он к тебе относится, и знаю, что ты далеко не дура, и если бы он тебя чем-то не удерживал, ты давно бы ушла и забыла, как его зовут. Или… тебя держит любовь?

Усмехается, зарываясь лицом в ладони. Горько так… обреченно…

— Этого уж точно никогда не было в нашем браке.

— Тогда что?

Карина делает глубокий вдох, смирившись с тем, что свернуть неприятную тему не получится.

— 6 лет назад, моя мама была блестящим практикующим хирургом. Волевая и сильная женщина, одномоментно скатилась на несколько ступеней вниз, когда отец предпочел ей молодую любовницу. Всё бы ничего, если бы его роман не вылился в чудных дочек-близняшек, когда он еще делил с нами общую жилплощадь и лживо хвалил мамины ужины.

Я часто ошивалась у неё на работе, и там же познакомилась со Святом. Взрослый, статный мужчина, попытался окутать меня недостающим отцовским вниманием, преследуя свои корыстные цели. Его ухаживания были навязчивыми. Он заставил жениха бросить меня, подозреваю: или заплатил, или запугал. Мне воздуха рядом с ним не хватала, а он всегда оказывался рядом.

Тогда у больницы не было большой поддержки со стороны государства или меценатов, а Свят, успешный бизнесмен, оказал «любезность» и снабдил её дорогостоящим оборудованием, отправил врачей заграницу на обучение, сделал ремонт и внедрил обучающую программу. Одним из новшеств этой программы была современная система видеонаблюдения, которая записывала сложные операции, что бы ординаторы и другие врачи могли таким образом обучаться, повышая свой уровень.

Когда отец оставил пустые шкафы без своих вещей и документы на развод… маму это окончательно сломало. Больнее всего ей было то, что она даже не заслужила прощания и извинений. Благодарности за столько счастливых лет супружеской жизни, или хоть чего-то, что могло бы ей помочь пережить предательство.

Я ничего не замечала, отбиваясь от внимания Свята, а она начала пить… Сначала понемногу, а потом перешла наверно какую-то границу, и в один день, провела экстренную операцию, будучи слегка выпевшей.

Разбирательства длились почти полгода. Бесконечные консилиумы, проверки, споры, суды с семьей пациента… Она виновата, Влад… Она допустила ошибку, которая стояла человеку жизни. Слишком многие оказались на её стороне, но были и те, кто потрудился оповестить об её алкозависимости.

Ей грозил срок, и тогда Свят… он изъял записи, которые могли бы посадить мою мать в тюрьму. А поскольку видеозапись операций была еще на пробной стадии, ни у кого не возникло лишних вопросов. «Проблемы с оборудованием» — вот, что видало официальное заключение в расследовании.

Он появился на нашем пороге, когда с мамы сняли все обвинения, но работу она, всё- таки, потеряла. Больнице не нужен хирург, чья слава бежит впереди него.

Видимо Святу надоело меня обхаживать, и тогда, сидя на нашей маленькой кухне, он положил передо мной кассету и предложил сделку… Моя мать на свободе — пока я его жена!

Я знала, что взбунтуй я тогда — мы бы не вытянули. Даже продав всё, нам бы не хватило денег сражаться за её свободу, и тогда… я согласилась…

Поэтому я не могу от него уйти, понимаешь? Влад… откажись от всего пока не поздно…

От услышанного меня бросило в холодный пот. Каким же нужно быть ничтожеством, что бы шантажировать двух женщин? Женщин, у которых нет защиты. Женщин, у которых нет возможности и сил бороться.

Выхожу из кухни, сразу же набирая Тима.

— Есть дело…

— Внимательно. — Слышу на