Она говорила самой себе много правильных и разумных слов, нос каждым шагом по мокрой наледи чувствовала, как слова теряют смысл,превращаются в тупой болезненный гул отчаяния, который наполняет ее душу вместес ревом машин, свистом колючего утреннего ветра. И нет ничего, кроме ледяноговраждебного хаоса вокруг нее и внутри нее.

Павел Владимирович Мальцев в свои пятьдесят три года попал вМонреаль впервые и очень сожалел, что нет у него ни времени, ни сил как следуетпосмотреть город. Целью поездки был вовсе не «туризм», как это значилось вогромной анкете, которую ему пришлось заполнить, чтобы въехать в Канаду.

Если называть вещи своими именами, целью поездки быласовершенно дикая, мальчишеская авантюра, которая могла очень плохо кончиться идля Павла Владимировича. доктора искусствоведения, и для его старшего брата,Дмитрия Владимировича, заместителя министра финансов России. Он, хоть и осталсяв Москве" но рисковал не меньше.

В авантюру, как в жадную водяную воронку, втягивалось всебольше людей, и от этого степень риска увеличивалась. В качестве помощникаПавел Владимирович нанял странного, весьма опасного пройдоху, человека свнешностью супермена и с неопределенной биографией. Звали наемника АнатолийГригорьевич Красавченко.

При первом знакомстве пройдоха произвел на ПавлаВладимировича сильное впечатление. Он поигрывал мускулами, свободно болталпо-английски и по-французски, сыпал медицинскими терминами и байками из жизни российскихдипломатов за границей. В нем чувствовалась крепкая хватка.

Высшее пограничное училище КГБ, факультетдиверсионно-подрывной деятельности, работа по кадровой проверке командногосостава в Афганистане, потом вербовка агентуры в Чечне, после этого – крутойзигзаг, тихая двусмысленная должность представителя фонда ветеранов спорта приМинистерстве иностранных дел. Чудо, а не биография, даже если хотя бы половинав ней – правда. Впрочем, седовласый богатырь сразу оговорился, что далеко невсе может рассказать о своем героическом прошлом.

Конечно, Павла Владимировича многое … в нем насторожило признакомстве, однако ведь не наймешь для такого щекотливого дела порядочногочеловека!

«Проводить профессиональный наркодопрос. – это примерно какзубы рвать под наркозом, – объяснил он Павлу Владимировичу, – главное, чтобыпациент расслабился и доверял врачу, не мешал работать. Когда работа уже идет,надо постараться, чтобы коронка не надломилась, а корень не остался в десне. Ато бывает, вместо необходимой информации клиент выкладывает всякие пустяки».

Братья Мальцевы не имели возможности контролироватьКрасавченко. Свои «зубодерные» операции он проводил наедине с клиентами.Знакомился, входил в доверие, при первой возможности добавлял в любой напитокнебольшую дозу вещества, не имевшего ни запаха, ни вкуса. Через несколько минутна клиента накатывала такая страшная слабость, что он не мог шевельнуться безпосторонней помощи. Тогда Красавченко делал ему инъекцию еще одного препарата,который и назывался «элексиром правды». Это была сложная смесьнаркотиков-галлюциногенов и антидепрессантов. В течение пятнадцати минутчеловек отвечал на любые вопросы, выкладывал то, что добровольно, в здравом умеи трезвой памяти, не сказал бы даже духовнику на исповеди. Затем наступалдолгий тяжелый сон. Проснувшись, клиент обязан был все забыть.

Для инъекций Красавченко использовал специальные одноразовыешприцы с тончайшими иглами. Найти на локтевом сгибе след укола было невозможно.А введенные в организм препараты рассасывались очень быстро, значительнобыстрее, чем клиент пробуждался после долгого сна.

Происходило ли все именно так или Красавченко врал, братьяне знали. Он уверял, что использует новейшие разработки секретных лабораторийЦРУ и Моссад. Максимальный эффект, минимальный вред организму. Никакихпоследствий. Клиент просыпается свежим и бодрым. Голова у него не болит,кошмары не мучают.

До назначенного времени оставалось десять минут. Красавченконикогда не опаздывал, Павел Владимирович предпочитал приходить на встречи с нимнемного раньше, чтобы настроиться, психологии чески подготовиться. Но вместоэтого нервничал еще больше. Он не знал, чего ждать от хитрого наемника.

Сидя в маленьком китайском ресторане, Мальцев поглядывал начасы и боролся с искушением достать из кармана радиотелефон, позвонить брату вМоскву, поделиться своими опасениями, посоветоваться. Павла Владимировичамучили сомнения и неприятные предчувствия. Ему вдруг стало казаться, чтопройдоха в один прекрасный момент решит и его, Павла Владимировича, пропуститьчерез проверку своим чудодейственным «элексиром правды».

– Только смотри, сам не глотни его «правдивого» пойла, –предупредил на прощанье брат, – вообще, Пашуля, будь с ним аккуратней.

Если бы мог представить Дмитрий Владимирович, насколькоаккуратно следовало себя вести с Красавченко! За всю свою долгую жизнь ПавелВладимирович еще не встречал человека, который вызывал бы у него такую животнуюбрезгливость и такое паническое недоверие. Павел Владимирович даже на стулезаерзал, так захотелось позвонить брату сию же минуту, однако делать этого нестоило. Если Красавченко появится в момент разговора, он что-то почувствует,поймет. У этого хитрого сукина сына удивительное чутье. Слава Богу, он покаверит, будто Мальцев – такой же наемник, исполнитель, лишенный права на полнуюинформацию, и не догадывается, что Павел Владимирович и так называемый«заказчик» – родные братья.

Красавченко появился, как всегда, минута в минуту и, каквсегда, подошел бесшумно, со спины. Павел Владимирович заметил его квадратнуюсуперменскую физиономию в зеркале и мысленно похвалил себя, что все-такисдержался, не стал отсюда, из ресторана, звонить в Москву.

– Ну что ж, поздравляю! Как я и предполагал, ваш план сголландским корреспондентом провалился, – сообщил Красавченко как будто даже срадостью, – она категорически отказалась от интервью. Между прочим, этотвариант был обречен на провал с самого начала. Я не уверен, что вы сумели бысыграть роль голландца. Скажите честно, вы это придумали потому, что недоверяете мне? Боитесь, повторится история со стариком сторожем? Илиопасаетесь, что мне удастся наконец получить информацию и я скрою ее от вас, отзаказчика, воспользуюсь сам втихаря?

– Ну, допустим, сыграть роль голландца мне ничего не стоит.Я знаю язык, много раз бывал в этой стране. Повторения истории со стариком ядействительно боюсь, ты уж извини, но я просто обязан тебя контролировать. Такбыло решено с самого начала. А что касается «исчезнуть втихаря», то этого я какраз совсем не опасаюсь. Ты сам знаешь, не выйдет. Ты же не самоубийца.

– Я понимаю, – Красавченко весело подмигнул, вы не хотитеоставлять меня с очаровательной дамой наедине. Вам спокойней, если допроссостоится при вас. Но вынужден вас огорчить. Так ничего не выйдет. Даже если быона согласилась встретиться с корреспондентом, то вряд ли мне удастся уговоритьее провести разговор в гостиничном номере, поздним вечером, в интимнойобстановке, – он вальяжно откинулся на спинку бархатного диванчика и принялсялистать меню, – тем более мне пришлось сказать, что в гостиницу вас не пускают.