– Почему?

– Потому, что она тут же поинтересовалась, в чем проблема?Разве голландец не может сам подойти к ней в фойе? Она без конца даеткому-нибудь интервью.

– Слушай, так, может, она и отказалась потому, что ты как-тодвусмысленно предложил, ляпнул что-нибудь про поздний вечер и интимнуюобстановку? Она ведь дама строгая, у нее безупречная репутация. Может, она тебяне правильно поняла? Если она в принципе от интервью не отказывается, значит,ты как-то не так просил.

– Ни на что я не намекал и просил вполне грамотно. Просто унее настроение было неподходящее. Кстати, есть еще одна неприятная новость. Явыяснил, что она вообще не пьет. Это значительно усложняет нашу задачу.

– Ну, кроме спиртного, есть еще кофе, сок, минеральная вода.Ты же говорил, что твой пресловутый эликсир правды не имеет ни вкуса, низапаха.

– Спиртное усиливает действие препарата, под водочку ононадежней. К тому же если человек знает совершенно точно, что он не употреблялспиртного, ему потом значительно сложней понять причины странного состояния, вкотором он находился. Пьющий человек всегда допускает, что мог выпить иотключиться. А у трезвенника внезапный провал в памяти от чашки кофе илистакана сока вызовет серьезные подозрения, особенно если пил он свой кофе илисок наедине с малознакомым человеком.

Подошел официант-китаец, низко склонился, заулыбался, ожидаязаказа. Красавченко, как всегда, заказал целую гору еды, Мальцев ограничилсяпорцией своих любимых тигровых креветок и клюквенным соком.

– Ну, я уверен, тебя в твоей разведшколе учили, как спаиватьтрезвенников и рассеивать подозрения. – Павел Владимирович попытался бытьязвительным, но улыбка у него получалась скорее испуганная, чем ироническая.

– А, так вот почему вы при мне не употребляете спиртного? –подмигнул Красавченко. – Да, конечно, нас учили спаивать трезвенников. Но делоне в этом. Я продолжаю настаивать, что к Беляевой нужен принципиально инойподход.

– То есть?

– С ней не надо слишком много разговаривать об умном.

– О ком, прости? – нервно хохотнул Павел Владимирович.

– Все острите? Юмор ваш совершенно не уместен. Я ведьпредлагал свою обычную методику. Вы не дали мне санкцию на секс-мероприятие, высказали…

– Методика, санкция на секс-мероприятие… Любишь тывыражаться, прости Господи. Тоже мне, дипломат хренов, – покачал головой ПавелВладимирович. – Если ты к ней сунешься со своими подходцами, она будетшарахаться от тебя как от чумы.

– Пока еще ни одна не шарахалась. А Беляева прежде всегоголодная баба. Голодная в смысле секса.

– Кто? Елизавета Беляева? Ну, это ты, братец, загнул…

– Вы зря смеетесь. Ей сорок, последняя вспышка молодости,последний шанс. Женщина в таком состоянии готова на многие глупости.

– Ну конечно! По-твоему, все они голодные и все готовы наглупости, независимо от возраста, интеллекта и социального положения, причемисключительно ради тебя, единственного и неповторимого. Странно, как до сих портебя не обглодали до костей страждущие дамы? У Беляевой кристальная репутация.О ней даже сплетен никаких не распускают. Она верная жена и образцовая мать.Все, что ее интересует в жизни, – семья и работа.

Официант принес для Красавченко огромную тарелку с какой-тосложной курино-рыбной закуской. Перед Мальцевым поставил стакан с клюквеннымсоком, и Павел Владимирович совершенно рефлекторно подвинул его к себе поближе,подальше от собеседника.

– Это ненормально. Так не бывает, – прошамкал Красавченко снабитым ртом.

– Бывает всякое. Вряд ли она решится рисковать репутациейради нескольких часов удовольствия с таким красавцем, как ты.

– Дело не только во мне. Еще раз повторяю, ей сорок. Дляженщины это критический возраст. Она подсознательно стремится наверстатьупущенное. А если женщина замужем двадцать лет и у нее кристальная репутация,то упустила она многое. Это простой психоанализ.

– Ладно, хватит. Нам с тобой не до психоанализа, –поморщился Мальцев.

– Вот здесь вы не правы. Без психоанализа не обойтись.Действовать надо тонко и продуманно.

– Да уж, Беляева – не дед-алкоголик, который за бутылкурасскажет что угодно.

– Между прочим, с дедом мне тоже пришлось повозиться. Ккаждому нужен свой подход. Моя методика рассчитана на простые человеческиеслабости, а слабости уравнивают людей. Для поселкового сторожа это спиртное,для сорокалетней добропорядочной женщины – секс.

– Для каждой? – Мальцев осторожно отхлебнул сок.

– Ну, практически да. Просто не всегда это заметно.

– Тебя этому тоже в разведшколе учили?

– Меня учили индивидуальному подходу к людям.

– Однако, при всем твоем тонком психологизме, ты не сумелдаже деда-алкоголика, поселкового сторожа, обработать таким образом, чтобыпотом можно было оставить его в живых. Ну, что ты на меня так гневно глазамисверкаешь? Разве я подарил деду бутылку, в которой вместо чистого медицинскогооказался метиловый спирт?

Официант принес горячее. Тигровые креветки были так обильнополиты соленым соевым соусом, что есть их Павел Владимирович не смог.Красавченко поглощал суп из морских гребешков с завидным аппетитом.

– У вас другие функции, и специальность другая, – заметилон, слизнув белесую мутную каплю с ложки. – Я ведь не суюсь в историюминералогии и в ювелирное дело, не пытаюсь рассуждать о Фаберже и о прочихвещах, в которых ничего не понимаю.

– И на том спасибо. А деда мог бы все-таки пожалеть.

– Да? Вы так считаете? Ну что ж, я с вами согласен, жальстарика. Но себя все-таки жальче. Старик болтун, каждый новый человек для негособытие, и неизвестно, чем могла бы для нас обернуться его болтовня. В такихвещах лучше не рисковать, к тому же дед и так на ладан дышал.

– Ладно. Бог с ним, со сторожем. Он в итоге дал нампромежуточную информацию, и на том спасибо. Пусть земля ему будет пухом. У тебяесть какой-нибудь определенный план? Не забывай, времени в обрез, ты долженраскрутить Беляеву здесь, в Канаде. В Москве сделать это будет значительносложней.

– Не беспокойтесь. Я раскручу. Это как раз совсем не сложно.Я продолжу ухаживать за ней, она не останется равнодушна. Если не сексуальныйголод, так обычное женское тщеславие сыграет мне на руку. В любом случае, янайду возможность остаться с ней наедине, а остальное-дело техники.

– Только смотри, не отрави ее насмерть своим эликсиромправды. Один труп у нас с тобой уже есть, и если это дойдет до заказчика, онвряд ли одобрит твою излишнюю осторожность.