– Куда? Внизу окажется коллектор для стока вподземную реку, и больше ничего. Тут всякие газы часто скапливаются.Траванешься – я потом тебя не вытащу. Да и пытаться не буду. Разве что очкизахвачу на память.

Корнелий послушался и не пожалел об этом. Наэтот раз им повезло сразу. Метров через двести им встретился полукруглыйбетонный закуток, в котором помещался наглухо закрытый распределительный щит.Не слишком высокий, примерно по пояс. Несколько толстых черных проводовизгибались и воровато ныряли в него.

Черный пес легким прыжком перемахнул щитсверху и кашлянул приглашающим лаем. Сразу за щитом начиналась сварная железнаялестница. Варвара повернула к Корнелию перепачканное лицо, улыбнулась ивнезапно резко ткнула его локтем под ребра. Корнелий согнулся.

– Не понял за что, зоркоочкарик? Профилактикапсихологических расстройств! Болтай ты чуть меньше – мы дошли бы сюда раньше ине торчали бы в водостоке! Улавливаешь закономерность?

Закономерность связной света удавливал, но вотс методами обучения был категорически не согласен.

Прогромыхав по лестнице с два пролета, ониуткнулись в узкую вертикальную шахту, выложенную кирпичом. Вежливо посоветовавКорнелию «убрать бошку», Варвара вскинула фонарь. Луч поднялся метров надесять, рассеялся и заблудился. Шахта казалась бесконечной. По стенке шахтыстекала тонкая струйка воды.

Варвара сплюнула сквозь зубы.

– Блин! Засада! Бывают же такие уроды! –сказала она, пиная кирпич ботинком.

Корнелий непонимающе покосился на нее. Заметивжелезные скобы, он подпрыгнул и, повиснув на одной, убедился, что они прочные.Вскарабкаться по скобам можно было без особых хлопот. На всякий случай онпроверил еще несколько.

– Полезли! Давай скорее! – бодро крикнулон, глядя вниз на смотревший прямо ему в глаза круг фонаря.

– Вот сам и шустри куда хочешь! – сдосадой ответили ему из темноты.

– Ты чего?

– А своя голова не работает? Мой пес весит сточетырнадцать килограммов. Взгромоздить его на плечи? Или, может, затолкать всумку?.. Придется возвращаться и искать другой заныр. Я Добряка не брошу!

Корнелию стало неловко. Он разжал руки испрыгнул на битый кирпич.

– Извини, я болван! – сказал он.

Варвара кивнула.

– Извиняю тебя, болван! – сказала она,явно провоцируя.

Корнелий подавил в себе сильное желаниешарахнуть ее маголодией.

– Ну что, идем обратно? – спросил онпреувеличенно бодро.

Пес насторожил уши и негромко зарычал втемноту, точно предупреждая о чем-то. Черные губы вновь поползли вверх. Варваранахмурилась и непроизвольно коснулась ладонью рукояти тесака.

– Нет! Ни за что! – сказала Варвара.

Теперь она смотрела то на свою сумку, то наКорнелия, словно проверяя, насколько они достойны друг друга.

– Что нет? – не понял связной света.

– Со мной ты не пойдешь!

– Почему?

– Без тебя я выберусь скорее!

Как ни печально Корнелию было в этомсознаваться, он ощутил, что так и есть.

– Ты полезешь здесь! – решительнопродолжала Варвара. – Скоро будет проход в бетонную такую будку. Ониобычно торчат где-нибудь у шоссе посреди газона. Вентиляция шахт. Двери тамнехилые, их не откроешь, но можно попытаться сковырнуть решетку. Я дам тебегвоздодер. Он у меня лучше любого лома. Если с гвоздодером не получится,начинай тупо орать жалобным голосом! Рано или поздно тебя освободят, но уже снеприятностями.

Корнелий машинально взял гвоздодер и сталзаправлять его под ремень.

– Это еще не все! Не вертись!

Луч фонаря съехал влево. Корнелий ощутил, какна плечо ему повесили сумку. Ту самую, за попытку прикоснуться к которой ему нетак давно едва не отсекли кисть. Она оказалась неожиданно тяжелой.

– Если ты уж увязался, сохрани это! Толькопопробуй где-нибудь бросить или потерять – я заставлю тебя слопать твои очки!Натурально слопать, со стеклами! – без тени юмора предупредила Варвара.

Корнелий благоразумно предпочел неакцентироваться на гастрономических подробностях.

– А что в сумке?

– Неважно. Главное: пока она у тебя, мне ониничего не сделают. Ну я, во всяком случае, так думаю.

– А как я тебе это верну?

– Я сама тебя найду! Скажи только где.

Корнелий продиктовал адрес квартиры Эссиорха.Варвара повторила.

– Если придешь и откроет такой здоровенный вкожаной куртке – это мой слабоумный старший брат. Будет глупо улыбаться иинтересоваться насчет телефончиков – можешь ему сразу врезать. Он по-хорошемувсе равно не понимает, – сказал он.

Варвара рассеянно кивнула. Она запоминалаадрес. Убедившись, что память держит его цепко, она подтолкнула Корнелия кскобам и опустила луч фонаря в самую землю, чтобы он не был заметен издали.Секунду спустя она и черный пес исчезли во мраке. Корнелий услышал, какзвякнула лестница и всё стихло.

Он остался в кромешной темноте. Неосторожношагнул, стукнулся лбом и панически стал ощупывать стены. Корнелию чудилось, чтоон погружен в банку с маслянистой черной краской. Хоть бы искра где-нибудьбрезжила! Ничего и нигде.

Это была не та условная, нервозно-уточеннаятемнота, которая бывает ночью в комнате – с серыми неясными тенями, шорохами икружевными призраками тюлевых штор. Тут царил иной мрак – глухой, равнодушный ипожирающий мрак Верхнего Подземья. Лишь капли воды с равномерными интерваламиразбивались о бетон.

Даже представить было жутко, что испытываетдиггер-одиночка, случайно разбивший фонарь или оставшийся без запасных батарей.Вот он стоит и понимает, что за ним сюда никто не придет, а вокруг километрыкаменного лабиринта, ям и трещин.

Вспомнив о флейте, Корнелий достал ее и поднеск губам. Он немного нервничал, и маголодия получилась только со второго раза.Забрезживший слабый свет окутал его, разгоняя мрак примерно на метр в каждуюсторону. Различив скобу, он подпрыгнул и быстро полез наверх.

Корнелий карабкался и считал скобы. К тридцатьпятой он начал слегка задыхаться. К пятидесятой закружилась голова. Оностановился, перестал лезть и с минуту отдыхал, пытаясь не представлять, накакой он высоте. На семьдесят второй скобе он потерял туфлю. Зацепился, самсебе наступил на носок и не успел подхватить. Туфля сгинула совершенно беззвука. Спускаться за ней Корнелий не стал, хотя и было жалко.