– Макар! – Лепицкая искренне обрадоваласьему. – Заходите, голубчик, заходите… Хотите чаю?

За чаем Илюшин выслушал рассказ о санатории, где старушкапровела три недели, подлечивая радикулит. В голове его забрезжила идея, и онзадал еще несколько наводящих вопросов, на которые Заря Ростиславовна охотноотвечала.

– Только останавливаться в самом санатории я бы нерекомендовала, – предупредила она. – Номера – в ужасном состоянии! Вгороде сдают квартиры для приезжих, и я этим воспользовалась. Правда,оказалось…

Она запнулась и замолчала.

– Что оказалось?

– Даже не знаю, как вам об этом рассказать… – Онавстала, явно сильно смутившись, и достала из шкафа печенье. – Ей-богу,невероятная глупость… Дело в том, что я видела привидение.

– Оно гремело цепями? – с самым серьезным видомпоинтересовался Макар, но Лепицкая обернулась, держа в руках коробку, и онувидел, какое огорченное у нее лицо.

– Что за привидение, Заря Ростиславовна? – спросилон уже без насмешки.

Старушка помолчала, поставила печенье на стол и осторожноприсела.

– Я видела высокую женщину в длинном беломплатье, – сказала она, посмотрев Макару прямо в глаза. – Онаподнялась по лестнице на чердак. В доме два жилых этажа, хозяйка неоднократносокрушалась при мне, что давно пора разобрать чердак – мол, там одна рухлядь, –поэтому мне стало любопытно, кто же мог туда подняться. Кроме того…

Она замолчала.

– Кроме того – что? – спросил Макар после паузы.

– Я была единственной дамой среди гостей, – сдостоинством проговорила Лепицкая. – На первом этаже останавливался какой-томолодой человек, который довольно быстро съехал, а в соседней со мной комнатежил очень любезный пожилой господин. И все.

– У хозяйки есть дочери?

– Да, но из них старшая – толстая дурнушка, а средняя –высокая, но в этот день отсутствовала дома. Впрочем, я в первую очередь о нихподумала! Поймите, Макар, я поднялась наверх из любопытства, потому что былауверена: домой вернулась Лариса – это как раз та девушка, которая должна былауехать, якобы по делам. Каюсь, мне стало ужасно интересно, что же ейпонадобилось на чердаке.

– И вы поднялись за ней следом, – догадался Макар.

– Да, – подтвердила Лепицкая. – Я подняласьза ней и успела увидеть, как она закрывает за собой дверь на чердак. Мне стыднопризнаваться в этом, но я подкралась к двери, немножко приоткрыла ее ипопробовала подглядеть в щелку. Но в комнате было так темно… я ничего не моглаувидеть… и тогда я отворила дверь пошире. Мне показалось, что в дальнем углураздался тихий стон, я испугалась и хотела позвать кого-нибудь, но потомсообразила, что сначала нужно посмотреть самой: вдруг я подниму шум покакому-нибудь пустяковому поводу! Вы меня понимаете?

Макар кивнул.

– Я позвала Ларису, но мне никто не ответил. Тогда янашла выключатель и включила свет на чердаке.

Лепицкая замолчала, уставившись в пространство застывшимвзглядом.

– Заря Ростиславовна! – позвал Илюшин. – Икто же там был?

Старушка вздрогнула и перевела взгляд на него.

– Там никого не было, Макар, – тихо сказалаона. – Совершенно пустой чердак.

С минуту они молча смотрели друг на друга.

– Я понимаю, что вы мне не верите, – заторопиласьЛепицкая, когда молчание затянулось. – Да что говорить о вас! Я сама неповерила собственным глазам! В конце концов я решила, что это чей-то розыгрыш,и ушла… Но мне было не по себе. Такое, знаете, неприятное ощущение, что затобой наблюдают и оценивают каждый твой шаг. Вечером, вернувшись из санатория,я вошла в свою комнату, закрыла дверь и, простите тысячу раз за подробности,начала переодеваться к ужину. Когда я стояла, повернувшись лицом к окну, замоей спиной раздался тихий скрип, и дверь отворилась.

– Вы не заперли дверь?

– В том-то и дело, что заперла! Я точно помню, какповорачивала ключ в замке! Но она приоткрылась – сама, словно от сквозняка,хотя никаких сквозняков в доме нет.

– Вы вышли в коридор?

– Разумеется! И там снова никого не было. И опять этоневозможное ощущение, что рядом с тобой стоит человек, а ты его не видишь!Жутковатое чувство, и я постаралась избавиться от него: вернулась к себе ипринялась читать. Пару раз мне показалось, что кто-то прошел мимо моей двери, иодин раз я даже встала и послушала… очень аккуратно, чтобы никого не спугнуть.Но ничего не услышала.

Лепицкая нервно сцепила пальцы вместе и снова их разняла.

– Я плохо спала той ночью… – сокрушенно призналасьона. – А утром, совершенно измучившись от бессонницы, решила, что прощевсего обратить произошедшее в шутку. Скажу вам честно, Макар, мне было совсемне смешно. В моем возрасте уже вредно не спать ночи напролет, и если б вы знали,какой развалиной я выглядела, когда спустилась утром в столовую! Но кто могподумать, что она воспримет все именно так!

– О ком вы, Заря Ростиславовна?

– Об этой женщине, хозяйке гостиницы! Утром в столовойникого не было, кроме нас двоих, и я, как могла, осторожно намекнула ей на то,что гости могут испугаться того, кто живет у них в доме. Я хотела, чтобы онапереубедила меня, чтобы мы мило посмеялись вместе. Но она даже не улыбнулась.Она не поняла мои намеки! Ах, Макар, я так растерялась… И тогда я сказала одно-единственноеслово… я постаралась сделать это как можно более игриво, но, боюсь, у меня неочень получилось. Я сказала ей: «Привидение». Но она молчала, и я добавила:«Привидение, которое живет в вашем доме».

Лепицкая судорожно сделала глоток воды из чашки и замолчала.

– Что же дальше? – нетерпеливо спросил Илюшин.

– Боже мой… я догадывалась, что Эльвира Леоновна можетбыть злой и язвительной, но я никак не ожидала, что это оружие будет обращенопротив меня. Не хочу повторять вам то, что она сказала… Но в выражениях ЭльвираЛеоновна не стеснялась, поверьте. Она высмеяла меня, едва ли не обвинила встарческом слабоумии! Мне пришлось фактически бежать из столовой, потому чтоэта женщина так разъярилась, что оставаться рядом с ней мне было попросту страшно.

Старушка покачала головой и добавила, вздохнув:

– И в самом деле, глупо, удивительно глупо с моейстороны было заикаться о привидениях…

Вернувшись домой после разговора с соседкой, Илюшин походилпо квартире, рассматривая фотографии на стенах. Он любил свое жилище, и всездесь было сделано по его вкусу. Фотографии Макар обновлял по настроению, лишьодна оставалась неизменной: пейзаж с маяком на высоком морском обрыве – домик скрасной черепичной крышей, россыпь желтых цветов вокруг него, бьющееся о камниярко-синее море внизу.

История, рассказанная Лепицкой, не выходила у него изголовы. От природы любопытный как кошка Макар с ходу придумал пять объясненийпроизошедшему и каждое отверг. Тогда он включил компьютер и пару минут спустяуже изучал сайт санатория «Залежный».