Я рассказал Ули об обстановке то, что уже написал в своем рапорте командиру.

– Ули, из-за сегодняшних потерь вашей роте придется завтра идти вперед рядом с нами. Позже, примерно через полчаса, должны прибыть лейтенант Фухс и унтер-офицер Роттер, который принял взвод Гроссмана, и мы проведем совещание. Будет присутствовать и обер-фельдфебель Якобс. Нам нужно подумать, как мы собираемся завтра выйти к Волге. Должен признать, что это самый крепкий орешек, который нам когда-либо приходилось разгрызать.

– Мне и так было понятно, что завтра придется идти в бой с вами, с того момента, как я узнал о наших потерях. Благодаря тому, насколько вам удалось продвинуться вперед, 3-й батальон гауптмана Риттнера также сумел оттеснить противника к Волге. К полудню наш командир уже знал, что завтра у вас не будет штурмовых орудий. Поскольку основные усилия будут сосредоточены на вашем участке и на участке 171-го разведывательного батальона, вашего соседа слева, в дивизии обещали на завтра поддержку огнем тяжелой артиллерии. Ваши успехи отмечены командованием полка.

– Что ж, будем надеяться, что и завтра так нужная нам удача не оставит нас.

Подошел наш гауптфельдфебель и доложил, что собирается уезжать с полевой кухней. Мы смотрели, как она исчезла в темноте, забрав с собой нашего хорошего товарища, который заслуживал самых добрых воспоминаний о себе.

На моем посту меня уже ждали мои товарищи из 6-й и 8-й рот. Быстрые рукопожатия, после которых наши мысли сразу же сосредоточились на выполнении предстоящей задачи.

Я спросил командира 6-й роты:

– Господин Фухс, какие у вас были потери и сколько человек осталось в строю?

– У меня в роте двое убитых и четверо раненых. К завтрашнему бою в моем распоряжении сорок четыре человека.

– Герр Якобс, а как с этим обстоят дела в вашей роте?

– Нам повезло: всего двое легкораненых. Численность личного состава – тридцать восемь человек.

– А у вас, Ули?

– Потерь не было, сорок восемь человек, как и было до этого.

– Значит, у вас в распоряжении четыре отделения?

– Нет, пять. Я разбил четыре отделения на пять.

– Это хорошо. Отправьте два отделения ко мне и одно к Фухсу. С оставшимися двумя двигайтесь за нами и старайтесь держаться в центре нашего сектора, чтобы помочь нам при возникновении проблем, где бы они ни возникли. А какой тактики мы будем придерживаться завтра? Какие есть мысли по этому поводу, господа?

Подумав какое-то время, лейтенант Фухс заявил:

– Раз уж мы не можем завтра рассчитывать на два наших штурмовых орудия, нам придется действовать так, как мы обучены: атаковать, прижать противника к земле огнем тяжелых пулеметов и минометов, затем продвинуться вперед. Прежде чем противник поймет, что мы атакуем, мы уже захватим часть занимаемой им территории.

Кроме того, нам обеспечат поддержку артиллерии. Ее огонь должен быть сосредоточен по ближайшим целям на позициях противника.

После того как оговорили все за и против, мы решили последовать предложению лейтенанта Фухса. Определили время начала атаки 07.45 утра и сверили часы.

– Герр Якобс, расположите ваши тяжелые пулеметы так, чтобы они могли эффективно поддерживать наступающих. То же самое касается и минометов. Я отправляюсь к командиру батальона с личным докладом.

После ухода моих товарищей я обратился к Павеллеку:

– Жушко, вы все слышали. Я иду на КП батальона. Возьму с собой Неметца. Если что-то здесь произойдет, пришлите за мной Вильмана, и я немедленно вернусь. Думаю, что вернусь через час.

– Понял, господин лейтенант!

Я добрался до КП батальона без происшествий. Командир был доволен нашими успехами за день, поскольку нам удалось значительно продвинуться вперед. Он был обеспокоен нашей низкой численностью и отсутствием резервов. Он также согласился с нашим планом боя на следующий день. Командир предоставил это на наше усмотрение, доверившись нашему опыту, и обещал, что постарается организовать для нас максимум поддержки. Будучи младшими офицерами, мы все очень ценили своего командира. Выражая свою заботу о нем, мы выразили надежду, что он останется в тылу, пока мы не достигнем поставленной цели – Волги. В таком положении он мог сделать для нас больше, находясь на КП, чем рискуя собой без особой на то необходимости в уличных боях.

Меня проинформировали о том, какой была общая обстановка, ознакомили с замыслом наступления в более широком масштабе, после чего я отбыл к себе.

Когда я вернулся на ротный КП, Павеллек доложил, что за время моего отсутствия ничего важного не произошло.

Быстро приближалась полночь.

Я вытянулся в углу полуразрушенного помещения и постарался немного отдохнуть. В такой ситуации у меня не было возможности поспать как следует, скорее это походило на сон вполглаза. Если хочешь избежать неприятных сюрпризов, всегда следует быть начеку.

Ночи уже становились холоднее. Поскольку не было возможности согреться, мышцы и конечности костенели, мундир становился холодным и влажным. Для противника, который залег где-то по соседству, вряд ли все обстояло намного лучше. Ночи, подобные этим, казалось, могут тянуться целую вечность. Мы все с нетерпением ждали дневного света, теплых солнечных лучей. Пока нам везло с погодой.

26 сентября

К 04.00 нам на передовую привезли горячий кофе. Наш шписс точно знал, что именно нам нужно. Горячий кофе поднял нам настроение. До начала атаки у нас оставалось еще почти два часа. В моей голове пронеслось несколько мыслей. Они так и будут занимать меня в течение нескольких следующих часов. Нам и нашим солдатам предстояло сделать максимум, на что мы способны. Нужно было просто выйти к заданной цели, потому что мы не могли больше находиться в таком напряжении. Нам было необходимо сделать все, на что мы были способны физически.

Начал пробиваться рассвет. Я увидел на горизонте на востоке первые яркие лучи по обе стороны от Волги. Постепенно становилось возможно различить окружающие нас предметы. Теперь я видел перед собой группу Диттнера.

– Вильман, отправляйтесь к унтер-офицеру Роттеру и скажите ему еще раз, что отделение Диттнера начнет атаковать ровно в 07.45 и его взвод должен выступить не позднее. Немедленно пересечь улицу до следующего квартала на другой стороне.

Вильман повторил приказ и побежал прочь. Через несколько минут он вернулся и отрапортовал:

– Приказание выполнено, все ясно!

Я подал Диттнеру сигнал об атаке. Петляя и обращая особое внимание на любой шум, не подавая команд голосом, отделение Диттнера выбежало на улицу.

Мы медленно двигались за этим отделением и внимательно оглядывались во все стороны в поисках противника. Роттер и его люди тоже старались передвигаться незаметно.

Внезапно перед нами будто разверзся ад: слева и по фронту раздались очереди тяжелых пулеметов, ураганный винтовочный огонь и взрывы минометных мин. Атака застопорилась.