Наши тяжелые пулеметы из 8-й роты стали нащупывать цели на позициях противника и открыли по ним огонь. Вступили в бой и тяжелые минометы обер-фельдфебеля Якобса. В это время наши соседи справа и слева, как и мы, попали под огонь противника. По звуку боя я определил, что на правом фланге нам удалось добиться больших успехов, чем слева и в центре. В то же время слева вообще не удалось продвинуться вперед. Под прикрытием пулеметного огня я вместе с отделением управления роты пробился назад и, обойдя сзади захваченное вчера здание, вышел на отделение взвода Роттера. Общим броском вчетвером, прикрывая друг друга огнем своего оружия, перебежали улицу.

Справа от нас, ближе к спуску в низину, где протекала река Царица, продвигалась вперед 5-я рота. Примерно в 50 метрах слева, между взводом Роттера и 5-й ротой высилось здание трансформаторной подстанции. Это была массивная трехэтажная конструкция. Противник, закрепившийся внутри, контролировал всю местность вокруг. Он должен был иметь оттуда прекрасный обзор.

– Роттер, обеспечьте нам прикрытие огнем. Мы ворвемся внутрь этого трансформатора.

Роттер понял то, что я ему прокричал.

– Послушайте, ребята. Когда я скажу «пошли», мы побежим к этому зданию изо всех сил.

Мы подготовились.

– Пошли!

Мы бежали туда на последнем вздохе и сразу же скрылись внутри здания. Отсюда были хорошо слышны звуки боя снаружи. Поблизости взрывались гранаты.

Немного отдышавшись, мы оглянулись вокруг. Огромные трансформаторы стояли на первом этаже. Подвала не было. Мы осторожно поднялись по лестнице на второй этаж. Там тоже стояло какое-то непонятное оборудование.

Отсюда прямо впереди была видна Волга, а налево – ближайшая к ней улица, что тянулась параллельно реке. С высоты примерно пяти метров мы могли наблюдать за территорией, занятой противником. По диагонали налево от нас раскинулась обширная пустынная площадь. Она была размером примерно 200 метров. Примерно посередине последней трети площади, ближе к реке, стоял памятник. За ним, на самом берегу реки, тянулся ряд одноэтажных жилых домов. Я не мог разглядеть, что находилось по ту сторону от тех домов. Однако с этой позиции мне была видна река, которую русские называли «матерью русского народа», вплоть до ее противоположного берега.

Слева до нас доносился яростный огонь оборонявшихся русских. Он велся приблизительно с того же уровня, на котором мы теперь находились. Обороняющиеся вели огонь и со стороны реки против 6-й роты и правого фланга моей роты.

Осторожно, чтобы остаться незамеченными, мы вели наблюдение за всем, что могли разглядеть через бинокли.

Меня позвал Павеллек:

– Герр лейтенант, слева от нас, примерно в 150–200 метрах, на втором этаже обнаружены русские!

Я посмотрел в указанном направлении в свой бинокль: он был прав. Через большую дыру в стене я видел, как русские солдаты несли вверх по лестнице ящики с боеприпасами. Они попали в поле моего зрения всего на пару секунд. Очевидно, там находилась лестничная клетка, по которой они сновали взад-вперед, вверх и вниз.

Предположительно там располагалась группа солдат, которые оказывали нам серьезное сопротивление и доставляли большое беспокойство нашему левому флангу.

– Жушко, винтовку!

Я осторожно выглянул наружу, чтобы иметь обзор для ведения стрельбы со своей закрытой позиции. Пришло время сделать свою работу. Теперь нужно сохранять спокойствие. Я тщательно прицелился и правым указательным пальцем выбрал свободный ход курка. Вот появилась цель, я потянул спусковой крючок, пуля вылетела с грохотом – в яблочко! Перезарядил оружие, продолжая наблюдать.

В это время мои солдаты из управления роты во все глаза следили за площадью. Теперь, когда эффект неожиданности прошел, все для нас будет сложнее. Время от времени я на доли секунды ловил в прицел через разлом в стене силуэты вражеских солдат. Потом они исчезали.

Поскольку я каждый раз делал лишь один выстрел, противник мог только гадать, где, в какой норе я затаился. Так мне повезло три или четыре раза. Вдруг на лестничном пролете появились сразу пять или шесть вражеских солдат. Еще один выстрел и одно попадание. После этого никакого движения на лестнице.

Откуда так внезапно появлялись все эти солдаты?

Неожиданно прибыл лейтенант Вайзе, командир взвода 13-й роты. Он должен был действовать в качестве наводчика нашей артиллерии.

Командир батальона приказал ему доложить мне об этом.

С этого здания трансформаторной станции перед нами открывался великолепный обзор. Оно стояло как бы отдельно, но в то же время его фасад стоял ровно в ряд с фасадами других зданий, прилегавших к площади с запада.

Я согласился с Вайзе, что мы могли бы отсюда направлять огонь наших орудий. Уже вскоре первые наши снаряды легли за насыпью у реки, что свидетельствовало о хорошей работе передового поста артиллерийских наблюдателей, дававших верные координаты для ведения стрельбы. Огонь артиллерии направлялся по радио. Мы не могли наблюдать за результатами, так как цели находились в мертвой зоне за набережной. Когда противник находил цели на наших позициях, с этого направления следовал пулеметный или минометный огонь. Минометный огонь противника все еще был довольно эффективным. Минометы располагались где-то за набережной. Они ставили огневую завесу перед нашим передним краем. О том, насколько действенным был огонь артиллерии с другого берега Волги, было трудно судить, так как снаряды падали далеко в нашем тылу. Скорее всего, противник пытался подавить позиции нашей тяжелой артиллерии.

Несмотря на весь огонь, который мы сумели вызвать с нашей стороны, нам не удалось за последний час продвинуться вперед ни на метр.

Солнце уже находилось почти на юго-западе, его лучи отражались от текущих вперед вод Волги. Они вызывали блики при наблюдении через бинокль.

Наш командир прислал ко мне и наводчика, который вскоре уже передавал по радио данные своей батарее, включившейся в общий «концерт».

В перерывах между выстрелами мы внимательно обследовали окрестности. Вдруг я увидел русского солдата, очевидно посыльного, который бежал через открытое пространство на дальнем крае большой площади. На нем был надет незастегнутый зеленый плащ, что развевался от ветра позади солдата.

Я схватил винтовку. Отсюда сверху я мог предугадать траекторию его дальнейшего пути. Дистанция была примерно 200–250 метров.

Солдат уже почти наполовину пересек площадь. Наверное, он направлялся в то место, где совсем недавно я с успехом вел борьбу с его товарищами (а может быть, успело пройти уже несколько часов?). Моя кисть застыла неподвижно после того, как я поймал цель на мушку и согнул указательный палец. В голове не должно быть никаких мыслей, сердце не должно стучать. Силой удара солдата сбило с ног и швырнуло на землю.

– Это за Гроссмана! – сказал я про себя, хотя мне и хотелось, чтобы этот неизвестный вражеский солдат остался в живых.