Васильевич зачитывал бабе Мане протокол, составленный вочень расплывчатых выражениях. Действительно, две старухи близко к покойнику неподходили. Что они могли видеть?

— Уже известно, отчего он умер? — миролюбивоспросила Надежда Васильевича.

Тот отвел глаза.

— Не знаю я, медицина разбирается.

«Что тут разбираться? — удивилась Надежда, —Задушили человека весьма профессионально».

— И вскрытие делать будут? — прищурилась она.

— Уж больно вы, гражданка, любопытная! —огрызнулся Васильевич и набросился на попавшуюся ему на глаза тетю Шуру:

— Тимофеева Александра Федоровна, я вас предупреждал,чтобы прекратили писать! Время только у людей отнимаете!

— Раз сигнал, вы обязаны прореагировать, — упрямоответила тетя Шура. — А из ваших никто не приехал, не поинтересовался, чтотут у меня соседи выделывают.

— От других жалоб не поступало!

— Ай, все-то вы купленные, правды не найти!

— Ты, Тимофеева, полегче. — Васильевич и вправдуобиделся.

Надежда поскорее выкатилась за калитку с бидоном и тетейШурой.

— Вот так, Надя, ни у кого защиты не найти. Русскимязыком я им говорила, приезжайте вечером, только тихо, сами все увидите.

Смеются только, а капитан ругается нехорошо.

— Да что там увидеть можно, забор же глухой?

— Приходи завтра вечером, покажу, — решилась тетяШура.

Надежда вспомнила физиономию капитана Свирбенко исогласилась.

А у капитана денек нынче выдался хлопотный. Накануне, послеухода своего опасного гостя он сделал над собой усилие и даже убрал подальшенедопитую бутылку коньяку. Он долго сидел на крылечке, покуривая. И думалнелегкие думы. По зрелом размышлении страх его уменьшился, и он понадеялся, чтодело обделает как надо. Значит, так, рассуждал капитан. Сколько человек виделитело? Он сам, Васильевич, шофер Валерка, еще доктор этот… как его… Цыплаков. Итри тетки. Ну со свидетелями-то он быстро разберется. Бабки небось по старостиничего не разглядели, а тетка городская вообще тут никто и звать никак — онаправа качать не будет.

Васильевичу полтора года до пенсии — не станет он возникать,сделает, что скажут. На Валерку у него, капитана, уже давно три телеги в сейфележат, что взятки берет и машину служебную по личной надобности гоняет. Завтраон покажет бумаги Валерке, тот сразу поймет, что запросто может с работыслететь. Нынче и так в Оредеже с работой непросто, а уж такую — в милиции — ивовсе не найти. Так что Валерка сразу все с полувзгляда поймет, и пленка, накоторой мужик задушенный сфотографирован, сама собой засветится. Остается врач.У него заключение, медицинский документ. И главное, уже все оформил, подлец,куда торопился?

Капитан встрепенулся и стукнул в окошко к сестре:

— Райка, спишь уже?

Сестра работала сменной медсестрой в больнице и вставаларано. Однако отвязаться от капитана было не так просто, поэтому через десятьминут Раиса, позевывая, появилась на крылечке, застегивая халат.

— Что у вас Цыплаков какой-то мешком стукнутый?

— Неприятности у него, — ухмыльнуласьРаиса, — жена уходит, к главврачу нашему.

— Да ну? И все знают?

— Ясное дело, у него уже жена к матери уехала и дочку ссобой взяла.

— Ну-ну.

И с утра капитан захлопотал. Он позвонил в Лугу медицинскомуначальству и в приватном разговоре, стесняясь и вздыхая, рассказал всю историюпро блудливого главврача из оредежской больницы. Сама по себе такая историяникого особенно не волновала, нынче не старые времена, аморалку никому непришьешь. Никто не будет устраивать общего собрания и спрашивать с трибуны,имеет ли право человек, у которого отсутствуют твердые моральные принципы,руководить советской больницей. Все это так, говорил в трубку капитанСвирбенко, если бы перед отъездом не приходила к нему в милицию жена главврачаи не грозилась убить себя, мужа и злую разлучницу. Еле-еле он ее спровадил, спустилдело на тормозах. Так что теперь эти-то открыто вместе живут, и как бы чего невышло…

И нельзя ли от греха подальше Цыплаковых этих, хахальницуглавврача с мужем, услать куда-нибудь хоть на время в отпуск, а там все, дастБог, утрясется. Может, она и сама главврачу надоест, потому что, откровенноговоря, на взгляд капитана, баба-то страшная, одни кости, никакого приличноговида…

Лужское медицинское начальство, выслушав сбивчивую речькапитана, пожало плечами, но на всякий случай решило подстраховаться. И уже квечеру Цыплаковым позвонили и предложили очень удачную, наполовину оплаченнуюсемейную путевку в Сочи, якобы горящую. Цыплакова представила себя в новомкупальнике на пляже в Сочи и махнула рукой на главврача. И в суматохе сборовмедицинское заключение у Цыплакова куда-то затерялось. То есть он-то помнил,что передал его капитану, но Оредеж от Сочи весьма далеко. С шофером Валеркой,как и предполагал капитан, все прошло как по маслу, а Васильевич, выслушавоткровенный приказ все забыть, вышел на крыльцо отделения милиции, плюнул наступеньки, сказал вслух: «А пошли они все…» — и забыл.

Больница в поселке Оредеж была построена после войны. Этобыло добротное каменное здание с колоннами, оштукатуренное и выкрашенноегрязно-желтой краской. Через небольшую площадь напротив стояло точно такое жездание с колоннами, только выкрашенное грязно-серой краской. Это был Домкультуры. Между ним и больницей находились четыре лавочки и две клумбы,засеянные ярко-красными цветами.

Несмотря на то, что в большом поселке, застроенномпреимущественно деревенскими домами с наикрасивейшими палисадниками, наваломбыло самых разнообразных цветов, клумбы на крошечной площади из года в годзасевали одними и теми же цветами — было такое распоряжение. Больше на площадине было ничего интересного, кроме небольшой (всего в один человеческий рост)статуи Ленина с вытянутой рукой в позе, которую вся страна по меткому выражениюнеизвестного шутника называет: «Все на танцы!».

За больницей во дворе находились котельная, кухня и маленькийобшарпанный сарайчик — морг.

Поздно ночью, в самое темное время, когда обитатели больницыспали, а танцы в Доме культуры давно закончились, так что Владимир Ильичсовершенно впустую тянул свою руку, во двор больницы неслышно проскользнули тритени. Тихонько звякнула канистра, почувствовался запах бензина.

— Не перепутать бы в темноте, — шепнулкто-то. — Вроде это — морг.

Они отошли в сторону, кинули к сарайчику горящую газету ибросились бежать, прихватив с собой канистру. Морг вспыхнул мгновенно, и к томувремени, когда трое выбрались на шоссе, уже полыхал вовсю. Подоспевшие пожарныене стали тушить морг, а только поливали соседнюю котельную и кухню. Трое парнейсели на шоссе в автомобиль.