– Затем, чтобы выпить с вами за компанию.

– А вы чересчур самоуверенная девушка.

– Положение обязывает.

В этот момент мне захотелось стукнуть кулаком по столу исказать этой девице, что на самом деле у нее нет никакого особого положения,что она тут никто и зовут ее никак, что все, что она имеет в этой жизни,принадлежит ее отцу и так далее. Но я постаралась утихомирить свой гнев изаговорила как можно более спокойным голосом:

– Вероника, мне придется вас разочаровать: вам придетсяпить свое вино в одиночестве или в обществе своего драгоценного Игоря. Выможете ему позвонить, и он примчится сюда со скоростью возбужденного пса,который соскучился по своему хозяину. Я понимаю, что вы привыкли слушать толькосебя, но уж если вы пригласили меня к себе за один стол, то примите наконец ксведению то, что я сказала: я тороплюсь, и мне некогда распивать с вами вино.Признаться честно, я вообще не горела желанием с вами знакомиться и уж темболее сидеть за одним столиком в ресторане. С тех пор как Игорь заявил мне, чтомежду нами все кончено, я потеряла к нему всякий интерес и пожелала емусчастья. Я специально поменяла номер телефона и вычеркнула Игоря из своейжизни. Но прошло какое-то время, и вот я узнаю про странные телефонные звонкиякобы от моего имени… Я не знала ни вашего имени, ни вашего номера телефона. Явообще про вас ничего не знала, даже про то, что вы существуете. Неужели у тойдевушки, которая звонила вам с угрозами, был мой голос? Только ответьте мнечестно.

– А мне нет смысла врать. Я сразу узнала вас по вашемуголосу.

– Бог мой! Но тогда это какое-то необъяснимоесовпадение. Именно потому я и согласилась на встречу с вами, чтобы сказать: я неимею никакого отношения ко всей этой истории с угрозами вам. Я уже говорила этоИгорю, а теперь повторяю вам: я не звонила к вам домой и не писала никакихписем. Я хочу сказать вам о том, что ваше нынешнее сокровище, то есть Игорь,целиком и полностью принадлежит вам. Я на него не претендую и даже благословляювас на брак. Женитесь и размножайтесь на здоровье!

Я ожидала, что сейчас Вероника поведет себя точно так же,как Игорь, то есть начнет упрекать меня в недоверии. Но вместо этого она пожалаплечами и задумчиво произнесла:

– Странно…

– Что странно?

– Странно, что если это не нужно вам – я имею в видуугрозы, – то тогда кому это нужно?

– Вот уж чего я определенно не могу знать! Вы-то хотьмне верите?

– А как я могу вам верить? Я вас не знаю.

– Ну, вообще-то это ваше личное дело, верить или неверить. Если бы я вам звонила и писала письма, то я бы пришла сюда затем, чтобывыяснять с вами отношения, выливая на вашу голову кучу упреков и ругательств.То есть продолжать то, что начала в письмах и в телефонных разговорах. Но я неделаю этого, обратите внимание. А все потому, что мне нет никакого дела до васи до Игоря. Все, чего я хочу, так это жить своей жизнью и напрочь позабыть овашем существовании. Желательно, чтобы точно так же и вы забыли о моем.

– А вы любили Игоря?

– Я не буду отвечать на подобные вопросы. Это вас некасается. Мои чувства – это мое, сугубо личное, и я не хочу вытаскивать ихнаружу.

– Тоже верно. А у вас есть враги?

– Какие враги?

– Которые бы могли вас так подставлять?

– Я не замечала.

– А ведь это должен быть человек из вашего близкогоокружения, – принялась рассуждать Вероника.

– Вы так считаете?

– Конечно, если он умеет так подделывать ваш почерк идаже ваш голос. Кстати, тут и без слов понятно, что это женщина.

Я искоса посмотрела на Веронику и поймала себя на мысли, чтоесли она пустилась в подобные рассуждения, значит, верит мне. Глядя на меня,нетрудно понять, что я вполне адекватная девушка и не собираюсь вступать вкакие-либо дебаты по поводу возвращения бывшего возлюбленного. Игорь сделалсвой выбор. Он поставил на чаши весов любовь и деньги. Перетянули деньги. Этоего решение, и это его предательство. А за предателей нет необходимости биться,потому что тот, кто предал один раз, обязательно предаст и второй.

В этот момент к нашему столику подошла официантка с подносомв руках и налила нам по бокалу вина, поставив большую тарелку ассорти изразличных мясных деликатесов.

– И все же я предлагаю выпить. Давайте выпьем за моюбудущую счастливую семейную жизнь и за наше с вами знакомство.

Как только Вероника предложила выпить мне за ее будущуюсчастливую семейную жизнь, мне показалось, что у меня упало сердце. Я дажеусомнилась в реальности происходящего. Девушка, отнявшая у меня любимогочеловека, предлагает мне выпить за ее счастливую семейную жизнь с ним… Это жетак жестоко и так цинично! Потеряв всякое самообладание, я встала и хотела тутже уйти, но Вероника моментально перегородила мне дорогу и заговорилаизвиняющимся голосом:

– Люся, я не хотела вас обидеть. Я как-то не подумавшипроизнесла свой тост. Не расстраивайтесь, пожалуйста.

– Я не буду с вами пить, – сказала я гневно ижестом показала девушке, чтобы она позволила мне уйти.

Но она не тронулась с места.

– Я встретилась с вами не для этого… Все эти звонки и письма,конечно, неприятная штука, но мне, честно говоря, безразлично, ваших они рукдело или нет. Игорь пообещал с этим разобраться, и я ему полностью доверилась.Вы совсем не похожи на ту девушку, которая бы мешала счастью своего любимогочеловека. Когда любишь, всегда желаешь другому добра. Возможно, кто-то в самомделе манипулирует вашим именем и хочет выставить вас с самой негативнойстороны, но я встретилась с вами… Я встретилась с вами затем, чтобы предложитьвам хорошие деньги.

– Деньги?!

На минуту мне показалось, что я ослышалась.

– А при чем тут деньги? Вы что, хотите мне датькомпенсацию за моральный ущерб или что-то типа того? А вам не кажется, что выслишком много себе позволяете?! Вам тут не Америка, а Россия. Тут не всепродается и покупается!

Мои последние слова вызвали на лице Вероники улыбку, чторазозлило меня еще больше.

– Вы хоть сами поняли, что сказали? – возразилаона. – Уж если где «все продается и покупается», то как раз в России. ВАмерике дела обстоят несколько иначе, чем здесь. Я навела о вас справки. У васнет собственного автомобиля. Вы ловите такси или передвигаетесь по городуобщественным транспортом. Это не совсем удобно.

– А какое вам дело до того, как я передвигаюсь?